Это было все, на что сподобилась дзайбацу. Конторы, располагавшиеся в этих самых небоскребах, были слишком солидны, чтобы приостановить работу хотя бы на час. Однако они примирились с присутствием наблюдателей — в основном для того, чтобы предостеречь сотрудников от желания полюбоваться высотными видами.
Аналогичным образом проблему решили и в окрестностях самой штаб-квартиры, хотя там уже успели привыкнуть к таким неудобствам. Кроме того, на всем протяжении маршрута были расставлены посты, уполномоченные открывать огонь без предупреждения.
Кортеж состоял из трех лимузинов, сопровождаемых шестью «мерседесами» охраны, а также дюжиной мотоциклистов. Колонна шла по «зеленой волне»: на каждом перекрестке стояли усиленные полицейские наряды, перекрывавшие движение. Любое транспортное средство (включая велосипеды), попытавшееся приблизиться к колонне, подлежало немедленному уничтожению. Мобильные группы оккупировали даже подземные коммуникации, сообщавшиеся с проезжей частью.
Естественно, что ничего не случилось.
Чейн вздохнул с облегчением — путь в несколько кварталов измотал его так, будто он преодолел тысячу миль. Тем не менее наемник чувствовал, что расслабляться еще рано. Ему противостояли профессионалы, недооценивать которых было равносильно поражению.
Следующая встреча была запланирована на два пополудни.
Чейн разработал новый маршрут, о чем заблаговременно известил все оперативные группы. Собственно, альтернативы можно было пересчитать по пальцам, благо Первый офис находился в ближайших окрестностях. Именно это наемник и считал брешью в обороне — с тем же успехом рассчитать маршрут мог и противник. Но руководство, похоже, не разделяло этих опасений и по-прежнему требовало, чтобы делегаты доставлялись в штаб-квартиру как можно быстрее.
Наемник ехал в центре кортежа, между двумя лимузинами. Мона Лиза возглавляла колонну, Штефнер тащился в хвосте. Оба помощника вооружились до зубов, Чейн же оставил при себе один пистолет. По его мнению, если дело дойдет до стрельбы, на его долю уже ничего не останется. «Мерседесы» сопровождения были так напичканы оружием, что создавалось впечатление, будто они едут на войну.
Каждый лимузин в общей сложности перевозил восьмерых: два директора, японец-водитель, три телохранителя и два секретаря-референта. Согласно регламенту, каждый делегат, уполномоченный на ведение переговоров, имел право на одного сопровождающего (охрана не в счет). К облегчению Чейна и прочих оперуполномоченных, половина бюрократического аппарата осталась в гостинице.
Вместе с Чейном в салоне сидели трое неразговорчивых японцев. Каждый имел при себе скорострельный пистолет-пулемет, которыми сподручно было деревья валить. Наемник сидел рядом с водителем, поэтому ему открывался наилучший обзор. Как ни странно, именно он первым зафиксировал тот момент, когда все пошло наперекосяк.
Они подъезжали к очередному перекрестку, Чейн глядел в другую сторону, но какое-то движение неожиданно привлекло его внимание. Подсознательно он знал, что там будто бы нечему двигаться, а потому подпрыгнул на сиденье, словно ужаленный. Крышка канализационного люка, находившаяся в самом центре проезжей части, отлетела в сторону. Оттуда выползало нечто, что могло присниться в ночном кошмаре: черное, подвижное, с несколькими парами тонких металлических ножек.
Возможно, именно потому, что наемник и сам неоднократно использовал нечто подобное, в кошмарах эти игрушки ему не являлись. Как бы там ни было, Чейн узнал странный предмет с первого взгляда — «Тарантул», самонаводящаяся противотанковая мина. Она была гораздо мощнее, нежели попрыгуньи, чрезвычайно модные в определенных кругах.
Мина выползла на проезжую часть и устремилась в сторону лимузина, ехавшего перед «Мерседесом» Чейна. Тонкие ножки шевелились, перемещая заряд взрывчатки как можно ближе к цели. Где-то внутри устройства трудился электронный мозг, обрабатывая поступавшие данные.
Сердце в груди у Чейна пропустило удар.
Наемник был далеко не единственным, заметившим гостя. Дверцы автомобилей еще начинали распахиваться, когда мотоциклисты открыли огонь. Очереди синхронно полоснули по черному корпусу мины. Тот был достаточно прочным, чтобы избежать досрочной активации, и все же не настолько, чтобы выдержать попадание десятка крупнокалиберных пуль.
«Тарантул» взорвался, расцвел огненным цветком, когда до лимузина оставались считанные метры. Один из мотоциклистов находился ближе, и его сорвало взрывом с машины. На дороге осталось круглое пятно, обрамленное раскаленными ошметками металла.
Корейцы-телохранители повыскакивали из салонов с оружием в руках. Чейн потянулся было к рации, но остановил движение, осознав, что опоздал. Азиатам страстно хотелось поймать террористов, дабы отомстить за предыдущий провал. Наемник же сомневался, что противник лично присутствовал где-нибудь неподалеку. «Тарантул» был миной нового поколения, полностью автономной, и не нуждался в направляющей руке.
Покинув салон, Чейн побрел к месту столь быстротечных событий.
Корейцы, смешавшись с оперативниками, носились туда-сюда и заглядывали в каждую щель. Кое-кто даже вознамерился лезть в канализационный люк, но Чейн велел ему воздержаться от этого, пока не прибыли саперы. Если даже убийцы и находились там, они спешно удирали, позаботившись прикрыть тылы. Вовсяком случае, сам наемник бы так поступил.
Он подошел к черному пятну и потрогал ногой обломок корпуса. Кусок асфальта исчез без следа.
Его настораживало отнюдь не то, что мотоциклисты устранили угрозу столь быстро, — в конце концов, они были профессионалами. Наемник доподлинно знал, что даже «Тарантул» не способен пробить днище лимузина, прикрытое бронированной плитой. С тем же успехом мина могла атаковать корпус танка, если бы что-нибудь вдруг произошло с ее процессорами и она позабыла бы о своей настоящей цели — гусеницах. Да, длинноногая тварь могла обездвижить лимузин, однако его пассажирам это принесло бы только незначительные неудобства.
Мысль даже не успела сформироваться, когда ЭТО случилось. За спиной наемника что-то грохнуло, сверкнуло и промчалось в воздухе. Он машинально пригнулся, но это нечто пронеслось несколькими метрами выше. Заложив крутой вираж, предмет рухнул на один из лимузинов…
И вновь время непостижимо замедлилось. Сознание Чейна неторопливо анализировало сигналы, поступавшие от рецепторов. Исправить последствия уже не представлялось возможным — кому-то предстояло умереть.
…Вот кумулятивный заряд продырявил бронированную дверцу, словно та была сделана из картона. Миг спустя в салоне разразился огненный смерч. Снаружи криков никто не услышал — все заглушил рев бушующей смерти. За тонированными стеклами разверзлась огненная бездна; считанные мгновения спустя все было кончено.
