— Ах, да! — свет вновь мелькнул прямо перед носом Пилота, что-то громко и отчетливо щелкнуло у него в голове, и что-то черное и враждебное вдруг появилось снова — и скорчилось в агонии, выжигаемое сверкающим копьем Светоносца. Было больно — но по сравнению с мясницкими методами амазонок это была такая мелочь, на которую, в общем-то, и внимания обращать не стоило.
Кроме того, это продолжалось очень недолго.
— Легче? — сочувственно спросил Светоносец.
— Кажется, да… спасибо.
Боль медленно уходила, и через несколько секунд Пилот уже с ужасом вспоминал, как планировал истратить заряды в руках на себя-Младшего и себя-Светоносца, как бомбил ЗКП, как…
Его передернуло.
— Здравствуй, Младший, — голос его звучал глухо. — Извини, я был немного не в себе. Прости.
Он перевел взгляд на все еще неподвижную женщину — и опустился рядом с ней на колени.
— Оставь ее, — мягко отстранил его Светоносец. — У нас мало времени. — А она в любом случае… вместе с этим миром.
Наступила тягучая, зловещая пауза.
— Так что нам делать? — нарушил ее Младший. — И объясни все же подробнее, что означают все эти намеки на нашу одинаковость.
— На самом деле все очень просто, — снова возвышенно начал Светоносец. — Мы же братья! Мы даже ближе, чем братья — мы одно и то же! Представь сотни, тысячи, миллионы миров, различающихся на доли миллиметра, на секунды, на миллиграммы…
— На тонны, тысячелетия и парсеки, — скептически подхватил Пилот. — К черту лирику. Есть практические предложения?
— Да.
Голос — и не только голос — послышался совсем с другой стороны.
— А я думал — это секретная операция, — не без иронии заметил Младший.
Если появление Светоносца было «явлением», то пришествие нового гостя иначе как вторжением назвать было трудно. Вполне человеческое тело, закованное в черную непроницаемую броню, со страшным грохотом прошило потолок, мгновенно затормозило у самого пола и мягко — очень мягко на него опустилось. Судя по перегрузкам, черный скафандр не содержал в себе ничего живого.
Тем не менее голос его был вполне человеческим — разве что слишком низким.
— Есть практические предложения, — пробасил он.
— Теневик?
Светоносец был весьма удивлен, к тому же явно неприятно. Руки его дернулись было к световому выступу на груди — и тут же опали, обвисли, словно стали невыносимо тяжелыми.
— Даже не думай об этом! — прорычал Теневик. — Иначе все здесь растекутся по полу.
В доказательство своих слов он взмахнул правой рукой — и полстены комнаты осыпалась мелкой пылью на пол. В проеме мелькнул изумленный сосед с застывшим в отверстии телефонного диска пальцем; Теневик выстрелил — и вместо человека в со стула сползла кровавая каша.
Пилот попробовал было тихо и незаметно шевельнуть рукой — и тут же невероятная тяжесть схватила его руку и рванула вниз, чуть не выдернув из суставов.
— Остановись! — спокойно — относительно спокойно — сказал Светоносец. — Он же ключевая фигура.
— А мне насрать! — басовито рыкнул черный. — Ты еще вспомни о братстве и единстве всех сущностей. Ангел, так тебя распротак!
— Что толку объяснять это сумасшедшему Демону! — чуть раздраженно проворчал Светоносец. — Но мы могли бы попробовать договориться.
— С тобой?
— Со мной.
— А зачем мне это?
— А затем, что перед нами классическая узловая ситуация, ведущая к эскалации конфликта.
— Ну и что?
— А то, что если ты прикончишь меня, то для ее исправления наши пришлют ударную группу, на что ваши ответят гравитационным ударом, на что наши пустят в ход темпоральную бомбу, тогда ваши, уцелевшие в каком-нибудь темпоральном вихре, применят гравитационный удар по Небу, а уцелевшие наши запустят темпоральный зонд к Началу Времен, и все линии Ада перестанут существовать, а уцелевшие ваши… Ну, ты понял.
— Все это прекрасно, — злорадно прорычал второй пришелец. — Ты только забыл, что нам война доставляет радость, и смерть — это всего лишь короткая боль, но смерть врага — это несколько лет радости. У вас ведь наоборот, не так ли?
— Наоборот, — согласился Ангел. — Но учитывая, что и то, и другое время можно растянуть и сжать… то есть мы можем его растягивать и сжимать…
— Впрочем, если вы нас уничтожите, то мы сможем убить меньше врагов, — лицемерно сдал назад Демон. — Так что можно попробовать и договориться.
— Согласен, — удовлетворенно вздохнул Светоносец. — Итак, дуэль?
— А что, есть альтернативы?
Они вдруг вздрогнули и как-то мгновенно оказались в противоположных углах комнаты. Внезапно стало тихо, и через пролом со стороны улицы донеслось тоскливое завывание сразу нескольких сирен.
Длинные острые предметы вполне понятного назначения выдвинулись из рук пришельцев. На меч Ангела было больно смотреть из-за ослепительного его сияния, меч Демона резал глаза такой же ослепительной чернотой.
Пауза затянулась, готовая в любой момент взорваться новым сражением.
— Одну минуту, — вдруг послышался голос еще одного участника событий.
Пилот-младший нагло вышел на середину комнаты, как рефери на ринг, и поднял руки в извечно умиротворяющем жесте.
— Не будет ли кто-нибудь столь любезен, чтобы объяснить мне суть происходящего?
Пришельцы захохотали — оба, одновременно и очень обидно. Младший сжал кулаки.
— Ах, да, — сказал Ангел. — Ты же еще ничего не знаешь.
— Умрет счастливым, — отмахнулся Теневик. — Приступим? Впрочем, я могу давать объяснения по ходу пьесы.
— О`кей.
Первый, колющий удар Светоносец направил в живот противника — точнее, в то место, где тот только что находился. Неуловимым движением Демон переместился в сторону, и в свою очередь сплеча ударил по световой полосе своим мечом.
Грянул гром. Комната взорвалась жгучими искрами, взвизгнула женщина, зашипел прикрывший ее Пилот, негромко выругался Младший.
— Так вот, о пояснениях, — проворчал Теневик, занося руку для нового удара. — Некоторые из нас считают, что мы, являясь одним и тем же человеком… э-эххх!..
Вновь по глазам ударила разноцветная вспышка.
— …Мы могли бы устроить мир, где каждому из нас есть место, есть любимая работа, любимая женщина и любимое развлечение. Так?
Последнее его слово совпало с новым ударом, меч Ангела отбросило в сторону, он задел стену и с потрясающей легкостью пробил ее насквозь. В воздухе осталось висеть бетонное крошево.
— Именно так! — Светоносец кивнул, и с трудом уклонился от следующего удара. — Только хотелось бы добавить, что это не мечты и не досужие вымыслы. В нашем мире, объединяющем около десяти тысяч линий, дело обстоит именно так. У нас прекрасно развиты наука, техника и искусство, любовь вознесена на недосягаемую высоту, и совсем нет ревности, мы бессмертны — и мы не устаем от нашего бессмертия. Не служит ли это прекрасным доказательством правильности нашего образа жизни?
