Она обогнула его и пошла дальше – патлатая, коренастая, в ядовито-сиреневом с зелеными лампасами новеньком комбинезоне.
– Ну и привыкай… – пробормотал вслед ошарашенный Саймон.
Завернув за угол, Римма хватила по стене кулаком. Дело не в Клиссе. По возвращении с домберга они написали друг на друга докладные, и после Римму отправили на штрафные работы в седьмой отсек, а Клиссу хоть бы хны, полетел в Нариньон, но дело вовсе не в этом.
Римма всегда считала разочарование проявлением слабости, однако то, что созревало в ней исподволь, было преступным разочарованием и ничем иным. У нее накопилось слишком много «почему».
Те, кого она должна защищать, – вялые, безвольные, погруженные в интеллектуальную и духовную спячку людские массы, так почему на Римму и ее коллег распространяются обязательные для масс ограничения? Почему все те заманчивые возможности, какими располагает противник, для бойцов «Конторы» под запретом?
Наверное, этому можно научиться… или нарочно заразиться… или приобрести недоступное для масс могущество каким-то еще способом… Говорят, Тина Хэдис когда-то была обыкновенной девушкой с Манокара, а Лиргисо – обыкновенным энбоно, так почему с Риммой не может произойти то, что произошло с ними?
Если бы Римма могла убедить в своей правоте Маршала! Вот кто создан для того, чтобы обладать сверхчеловеческим могуществом, а она стала бы его правой рукой, и никакой бюрократии, никаких квартальных отчетов… Римма рассматривала эти крамольные идеи, когда поблизости никого не было, словно примеряла тайком чужие туфли в полутемной прихожей – в детстве у нее было такое увлечение.
Навстречу из бокового коридора вышел Роберт, и она тут же подумала о другом – о том, что «салаге» носить на поясе комп не положено, это нарушение традиций «Конторы».
Стажер открыл рот, чтобы поздороваться, но Римма опередила:
– Положи комп в карман. И знай, что щелчок по лбу ты заработал!
До его лба ей не дотянуться (разве что подпрыгнуть), вот и пришлось ограничиться словами.
– Карманы маленькие, неудобно же…
– Еще два щелчка за разговорчики, – подытожила Римма (традиции – дело серьезное) и пошла дальше.
Несмотря на завидный рост, широкие плечи и накачанные на тренажерах мускулы, Роберт был типичным рохлей, и ей не хотелось болтать с ним, но какая-то ее частица неудержимо радовалась оттого, что рядом есть такие, как он: приятно ведь ощущать свое превосходство над другими.
Яхта скользила по «капиллярам», пронизывающим облако Тешорва. На экранах внешнего обзора клубилась рыхлая масса, подсвеченная изнутри, меняющая цвет (он был зыбким, тусклым, текучим, как радужные разводы нефти на болотной воде); местами в ней зияли провалы – другие «капилляры» либо полости.
Облако Тешорва открыли задолго до людей, и у здешней планеты было силарское имя. Норной называли ее люди, чтобы не ломать язык, выговаривая труднопроизносимое официальное наименование. У каждого из естественных спутников Норны тоже по нескольку имен, а у искусственных – по одному. В Галактике мало таких рас, которые не держали бы здесь исследовательских станций, а те постепенно обросли базами, доками, заводами, торговыми и развлекательными заведениями, так что в облаке пряталось множество небольших орбитальных городов, и отыскать среди них базу «Конторы» будет непросто.
Труднее всего свыкнуться с необходимостью ползать по «капиллярам» с черепашьей скоростью. Повсюду маяки, не заблудишься, но сколько времени пропадает впустую! Если правы те, кто утверждает, что облако Тешорва – это застрявший в нашей Вселенной кусок чужеродного пространства, как же, наверное, медленно течет жизнь в том мире, где вместо простора – кисельное нечто, пронизанное паутиной туннелей-«капилляров». И напролом нельзя, в киселе в два счета увязнешь.
В рубке за пультом сидел Стив, остальные собрались в салоне и смотрели на экраны. Скорость по здешним меркам приличная, им попался «капилляр» с односторонним движением, где нет шанса с кем-нибудь столкнуться, – и все равно смехотворная для космического транспорта.
Когда Тина вышла в коридор, Поль оглянулся на звук задвигающейся двери и вышел следом.
– На Лейлу опять накатило, – предупредил он шепотом.
Лейлу преследовал страх, что однажды она проснется и обнаружит, что находится в своем прежнем немощном теле, в инвалидном кресле, и все перемены ей померещились, и выхода никакого нет. Бывало, что ей снились кошмары на эту тему, и тогда она, заплаканная, дрожащая в ознобе, просилась в каюту к Тине.
– Хорошо бы уговорить ее наконец на курс терапии у силарцев. Здесь на силарских станциях наверняка есть целители.
– Наверное, – Поль слегка пожал плечами, и от Тины не укрылся оттенок скепсиса в его жесте.
У Поля и Лейлы была одна общая черта: оба с недоверием, даже с некоторой подозрительностью относились к идее психотерапевтической помощи со стороны.
– А ты сам в порядке?
– Что мне сделается? – он скрестил на груди руки и прислонился к ворсистой стене.
Темноглазый, рыжеволосый, загорелый (для того чтобы кожа принимала загар, ему, как и его сестре Ольге, приходилось пользоваться специальными лосьонами), он был в потертых черных джинсах и такой же рубашке. Тонкие мальчишеские черты лица. Во взгляде сквозит постоянная, на автомате, готовность к отпору, но за ней прячется мягкость весенних сумерек, бездонных, таинственных – в Поле уживались качества, казалось бы, несовместимые. И еще в последнее время – с тех пор, как яхта нырнула в облако Тешорва – он так и излучал тревогу.
– Если у тебя какие-то предчувствия, лучше скажи. Даже если они касаются только тебя, все равно скажи. Мы воюем с «Конторой», но никто из нас не должен погибнуть, это обязательное условие. И к черту всех великих полководцев, которые побеждали, не считаясь с потерями. Никогда они мне не нравились.
– Будущее очень неопределенно, так что ничего я сказать не могу, – помолчав, ответил Поль. – А здесь еще такое место… По-своему страшное место – здесь всякие скрытые вероятности прорываются наружу.
– Ты говорил об этом Стиву?
– Да. Нашего так называемого союзника, – его лицо на мгновение свела неприязненная гримаса, – тоже стоит предупредить.
– С ним сейчас не связаться. Предупредим, когда будем на месте.
Яхта Лиргисо шла параллельным курсом по соседним «капиллярам», но кисель непроницаем для радиоволн, и даже гиперпередатчики в здешнем неправильном, по выражению Стива, пространстве – не такое уж безотказное средство связи.
– Мне с Ивеной сложно, – добавил Поль, снова понизив голос. – Во мне слишком много всякого намешано, и я слишком эгоистичный и погруженный в себя тип, чтобы какой-то девушке было со мной хорошо.
