— Ардан не пускает его. Он никому не позволяет беспокоить тебя, пока ты не окрепнешь.
Окрепну, чтобы предать их? От внезапного приступа гнева у меня по коже пошли мурашки. Я глубоко вздохнул и спросил:
— Так что же насчет Зибелинга?
Она отвернулась, перебирая пальцами черные волосы. Я узнал в ней ту женщину, которую впервые увидел в Куарро, испуганную, робкую. Насколько же она изменилась за это время — она обрела уверенность в себе, контроль над своей способностью и даже над своей жизнью. В то же время было ясно, что именно Зибелинг стал причиной этих изменений, и не только потому, что научил ее контролировать пси-энергию, но и потому еще, что между ними существовала очевидная связь, подлинный контакт. Они давали друг другу исцеление. Я удостоверился в этом еще раз, взглянув на экран сознания Джули, и сразу прервал контакт, словно обжегся. Именно поэтому она не отвечала мне — не могла совместить свою симпатию ко мне с отношением ко мне Зибелинга и с тем, что она сама чувствовала к нему.
Я откинулся на кровати, не зная, что сказать: я смотрел на Джули и думал о Зибелинге. И даже не удивился тому, что поймал обрывки мыслей доктора: он направлялся сюда, к нам. С ним был еще один человек — псион, телепат, разум, в который мне еще не приходилось проникать. Но, тем не менее, я уже ощущал его однажды. Лишь однажды, на грани потери сознания в подземном мире гидранов. Я сел в кровати и повернулся к двери.
— Ты не должен вставать. — Это первое, что я услышал от Зибелинга. Под курткой-паркой на нем был медицинский халат.
— Я и не встаю, — холодно заметил я, глядя мимо Зибелинга на второго человека. Это была женщина.
— Ты вставал, — Зибелинг указал на монитор, — там все записано. Ты проходишь курс лечения от радиоактивного заражения; твой организм еще не в состоянии переносить такие нагрузки. Не повторяй этого до моего разрешения.
Я скривил губы, испытывая нечто среднее между гневом и весельем; нашу встречу я представлял себе совершенно по-другому.
Однако настоящее удивление вызывала незнакомка. Она выглядела так, словно только что вышла из фешенебельного салона, и смотрелась чужеродным телом в захолустной дыре на задворках Галактики. На ней было длинное вечернее платье без украшений, но все равно не соответствующее месту действия; подол его был заляпан грязью. Ее лицо являло собой типичное произведение салонов красоты.
Такие лица я в изобилии повидал в свое время в Старом городе, оно могло служить образцом профессиональной косметической обработки. Похоже, ее генетические часы тоже переставляли назад, и не один раз, но от меня правду не скрыть — она была очень немолода: память незнакомки хранила огромное количество затхлых чуланов с хламом времени. Выражение холодных зелено-голубых глаз ясно говорило о том, что я стал невольной причиной каких-то ее неприятностей, хотя впервые видел эту женщину. Я почувствовал, что она тестирует меня, и угадал в ней Гэлисс, сторожевую собаку Рубая. Применив приобретенные навыки, я дал ей понять, что она проникла в глубины моей души, на самом деле спрятав от нее всю информацию, используя ее собственную концентрацию против нее, пытаясь узнать, что же ей нужно. Однако мне не много удалось раскопать — она оказалась первоклассным телепатом. Но и Гэлисс не удалось разгадать моих истинных намерений; я понял, что превосхожу ее по уровню телепатии; по крайней мере, в этом я могу быть уверенным. Якобы не выдержав ее натиска, я потупил взгляд, зная, что она ожидает именно этого.
— Я — Ева Гэлисс, — сказала она с чувством удовлетворения, полагая, что сообщает мне новость; я сделал удивленное лицо. — Ты — тот самый Кот. Должно быть, ты уже осведомлен, кто мы такие, как и зачем ты попал сюда. Мы долго ожидали тебя.
— А уж как долго ожидал я — вам и не снилось. — Я перевел взгляд от Джули к Зибелингу. Его сознание превратилось в отражающее зеркало. Я выпрямился и старался говорить ровным голосом, прекрасно представляя себе, что нахожусь на вражеской территории и нельзя допустить ни единого промаха. — И догадываюсь зачем. У Рубая, оказывается, руки длиннее, чем я ожидал. — Я дотронулся до клейма на запястье.
— Да, верно, шахты, — подтвердила Гэлисс. — То время, которое ты провел там, делает тебя прямо бесценным. Он, как всегда, оказался прав. — В ее сознании возник образ Рубая и сразу исчез. — Полагаю, работа на Контрактный Труд оставила в твоей душе не много благодарности твоим работодателям.
Я хохотнул:
— Да уж, не так чтобы много.
Я продолжал смотреть на Зибелинга. Он хмурился и держал свои мысли в клетке, на которую была наброшена вуаль замечательной полулжи: я разгадал ее только потому, что знал правду. Гэлисс были известны наши с Зибелингом «нежные» отношения, однако он не хотел показать всю меру своего гнева и страха в ожидании моего ответа.
— Я уже сказал Рубаю, что согласен на его предложение. Все, что нужно, сделаю. Скажите что — и я готов. — Мне не надо было даже специально изображать жесткость в голосе.
— Пока ты полностью подчиняешься Зибелингу. Больше от тебя ничего не требуется до возвращения Рубая. — Гэлисс произнесла его имя, как одно из имен Бога. — Вот тогда нам понадобятся твои силы. Надеюсь, ты будешь выздоравливать такими же темпами.
Потайная часть ее сознания, которую невозможно было скрыть, выразила сожаление, что гидраны вообще нашли меня и отдали им. Я попытался проникнуть глубже, не совсем понимая причину реакции Гэлисс, и могу поклясться, что уловил ревность…
Похоже, я перестарался. Внезапно она поняла: что-то здесь не так, и перешла в резкую контратаку, пытаясь прорваться через мою оборону. Мне удалось связать свой разум в узел, и перед ее внутренним локатором двери захлопнулись.
Гэлисс оторопело уставилась на меня, словно не доверяя своему шестому чувству.
Затем, почти сбиваясь, она произнесла:
— Доктор Зибелинг знает, что ты представляешь для нас большой интерес. Уверена, что он будет способствовать твоему быстрому выздоровлению. — Она блеснула глазами в сторону Зибелинга, как будто предостерегла его, затем обернулась к Джули, и ее взгляд изменился. — Почему вы не на своем рабочем месте в порту? Или вы находите настоящую работу чересчур сложной, госпожа Та Минг?
— Я принесла Коту обед. — Джули указала рукой на еду. — Я всегда делаю это. — Она говорила мягко, и голос ее был ровным; она мастерски нейтрализовала возмущение, поднявшееся в ней. Но я видел, каким холодным стал ее взгляд. — Я вернусь в отдел управления перевозками вовремя. Если у них будут какие-то жалобы, они, без сомнения, поставят вас в известность.
