Воспользовавшись возникшей паузой, пока остальные переваривали полученную информацию, правитель потянулся за рюмкой.
— Тони! — громко позвала Элен, капризно выпятив розовые губки.
— Что?! — чуть не поперхнулся его высокопревосходительство, явно не привыкший к столь фамильярному обращению.
— Почему у тебя такое длинное имя?
— Скажите, этот ваш Десятый Синьор, — поспешно вмешался Джерри, — он в кабинете, получается, вроде как мальчик на побегушках, нет?
Д'Арреццо энергично кивнул в знак того, что понял вопрос:
— В какой-то степени, возможно, вы правы, синьор Родс, но Микеле, поверьте, столь же необходим для нормального функционирования правительственного аппарата, как и любой из его старших по положению коллег. Пользуясь случаем, хочу также заверить вас, что на Фьоренце все спокойно, и вашим инвестициям, а также инвестициям других каталинских предпринимателей решительно ничего не угрожает. Кстати говоря, могу я узнать, в какой форме вы держите те излишки свободного капитала, которые планируете вложить в наиболее перспективные отрасли нашей экономики?
Задав свой вопрос, Первый Синьор встал, прошелся по комнате, как бы случайно остановился у бара и запер на ключ свою драгоценную бутылку.
— В какой форме? — повторил застигнутый врасплох Джерри. — В самой ликвидной, разумеется.
Ответ, очевидно, пришелся не совсем по вкусу его высокопревосходительству. Он вопросительно посмотрел на Родса.
— Вообще-то этим больше занималась моя матушка, — вывернулся тот. — Она всегда мне говорила, что капитал нужно держать под рукой — на тот случай, если вдруг подвернется благоприятная возможность.
— О, на Фьоренце для ваших денег масса самых благоприятных возможностей, уверяю вас. И все-таки, в какой форме вы их держите? Ясно, конечно, что не во фьорентийских лирах, — усмехнулся д'Арреццо, — хотя это единственная валюта, имеющая хождение на нашей планете.
Джерри давно исчерпал скудный запас своих познаний в финансовой области. Пауза затягивалась, но на помощь ему, как всегда, пришло знаменитое «везение Родса». Дверь в гостиную неожиданно распахнулась, и на пороге появился, бряцая медалями, начальник охраны его высокопревосходительства. За его спиной толпилось еще несколько человек, чем-то чрезвычайно возбужденных.
— Что это значит? — грозно спросил правитель, направляясь к дверям. — Я же приказал, чтобы меня не беспокоили!
Элен, облегченно вздохнув, моментально завладела оставленной на столике рюмкой и незаметно отпила глоток бесценного напитка. Не обращая внимания на неодобрительный взгляд Хорстена, она поставила рюмку на место и с презрением посмотрела на Джерри.
— Женева, придурок! — прошептала она. — Скажешь ему, что деньги в женевских банках, понял?
Заполнившие прихожую телохранители вытолкнули вперед какого-то человека. Их шеф поклонился и извиняющимся тоном сказал:
— Прошу прощения за беспокойство, ваше высокопревосходительство, но мы только что задержали этого синьора при попытке проникнуть в ваши апартаменты. Учитывая его личность…
— Ха! Да это же Великий Маркони приперся! — воскликнула Элен.
Маэстро передернуло, но он все же приветствовал девочку изящным поклоном, предварительно отшвырнув в стороны держащих его за руки двух дюжих охранников.
— Он самый, синьорина, — произнес Маркони, проходя вперед.
Пронзительный взгляд его горящих глаз скользнул по присутствующим и скрестился со взором Первого Синьора, на физиономии которого почему-то не отразилось никакой радости по этому поводу. Незаметно усмехнувшись, гость церемонно поклонился:
— Ах, мой дорогой кузен Антонио! Надеюсь, ты не обидишься, если я воздержусь от родственных объятий? В последнем поединке пропустил укол, так что рука до сих пор не сгибается.
— Располагайся, Чезаре, раз уж пришел, — хмуро кивнул д'Арреццо и махнул рукой телохранителям. — Оставьте нас!
Начальник охраны на секунду задержался в дверях, хотел что-то сказать, но поймал яростный взгляд Первого Синьора, испуганно пробормотал: «Слушаюсь!» — и пулей выскочил в прихожую.
Его высокопревосходительство вопросительно посмотрел на Маркони. Тот ухмыльнулся:
— Прости, Антонио, но никто не застрахован от случайных встреч, пусть даже мы с тобой находимся — временно, надеюсь, — на разных ступенях социальной лестницы. Тем более ты сам виноват, что решился променять свежий воздух родового поместья на грязную столичную атмосферу.
— При чем тут случайные встречи? — возмутился высокопоставленный кузен. — Ты же дал клятву, что не станешь докучать мне своим присутствием, пока я исполняю обязанности главы государства! А сам… Зачем ты сюда явился?
— Поверь, Антонио, я искал вовсе не тебя и даже понятия не имел о том, что ты здесь. Еще сегодня утром я слышал по радио и три-ди-видению, что ты якобы решил вести предвыборную кампанию только в эфире, укрывшись за крепкими стенами замка д'Арреццо.
— Укрывшись за стенами? — побагровел Первый Синьор. — Ты сомневаешься в моей храбрости, Чезаре?! Да я… — Он умолк на полуслове и озабоченно нахмурился: — Постой, ты сказал, что искал не меня…
— Ты слишком тщеславен, — усмехнулся Великий Маркони. — А у меня, помимо родственников, есть и другие знакомые. — Он повернулся к Джерри, завороженно наблюдающему за пикировкой братьев, и приветливо кивнул. — Какая жалость, синьор… э-э… Великий Родс, что мы с вами так скоропалительно расстались в том кафе!
Джерри недоверчиво фыркнул.
— Но я, как видите, — продолжал ничуть не обескураженный фьорентиец, — явился сам, дабы закончить дискуссию, к теме которой вы проявили столь повышенный интерес.
— Ой! — пискнула Элен, бросив опасливый взгляд на его высокопревосходительство.
— Кха-гм… — промычал доктор Хорстен, делая шаг вперед.
Но Первый Синьор пренебрежительно махнул рукой и насмешливо произнес:
— Ничуть не сомневаюсь, что мой дорогой кузен Чезаре представился вам энгелистом, не так ли, синьор Родс? Уверяю вас, он столько же смыслит в энгелизме, сколько я — в археологии планет системы Денеба!
Маркони, направляясь в сторону бара, повернул голову и бросил через плечо:
— Знаешь, Антонио, не будь у тебя иммунитета, гарантированного высоким постом, я бы тебя обязательно вызвал и хорошенько проучил.
Не дожидаясь ответа, он бесцеремонно повернулся к кузену спиной, остановился перед стойкой и окинул критическим взором коллекцию напитков.
— В любое время… — начал Первый Синьор, раздуваясь от ярости и ущемленного самолюбия.
