Коридоры здесь были гораздо уже, чем в той части комплекса, где разместили Деметру, — это явно указывало на привилегированное положение живущих здесь людей. Начинался частный сектор. Более продуманная планировка тоннелей, серый невзрачный камень уже не так подавляет.
В поисках истошно вопившей жертвы Деметра лихорадочно металась из одной шестиугольной камеры в другую, но никак не могла понять, откуда же исходил крик. Всполошились и забеспокоились и другие обитатели второго уровня, но весьма своеобразно: «на помощь пришли» только их глаза да кончики любопытных носов, торчащие из щелочек приоткрытых дверей.
Марсиане трясутся над своей личной неприкосновенностью и потому стараются ни во что не вмешиваться, но они никогда не упустят возможности поглазеть на скандал у соседей. А Деметра все неслась вдоль узкого тоннеля, как вдруг откуда-то из-за угла появилась запыхавшаяся молодая женщина. Не разбирая дороги она налетела на Деметру, которая едва успела выставить вперед руки, чтобы хоть как-то смягчить падение.
— Пусти! Он убьет меня! Я это знаю!
Судорожно хватая руками воздух, женщина попыталась встать с пола. По ее безукоризненной высокой прическе Деметра догадалась, что жертва — китаянка. Высвободившись от бьющейся в истерике женщины, Коглан привстала на одно колено и, оглядевшись, увидела толпу сбегавшихся марсиан. Очевидно, они решили на какое-то время забыть о личной безопасности и теперь пытались удержать истошно кричащую китаянку.
— Что здесь происходит?
— Кого убили?
— Подождите-ка, а это случайно не Глория Чан?
— Помогите! Убийца! — в который раз взвизгнула женщина и, сбросив цепи удерживающих ее рук, вырвалась из толпы.
А спустя еще секунду появился и так называемый убийца. Он выскочил из той же самой шестиугольной камеры, что и китаянка: черные широкие слаксы, белая рубашка, забрызганная кровью. В районе предплечья торчит рукоятка кухонного ножа. Лицо, искаженное слепой яростью, даже темные усики встали дыбом. Убийца!
— Держите его!
— Да это же турок!
— Он убьет ее!
— Убийца!
На деревянных, с трудом сгибающихся ногах мужчина протопал мимо Деметры. Его остервенелый взгляд, разыскивающий в толпе китаянку Глорию Чан, наводил на степенных марсиан тихий ужас. Но больше всего зевак гипнотизировал торчащий из предплечья нож. Пара-тройка смельчаков попытались-таки схватить разбушевавшегося турка, но, не устояв на ногах, упали, увлекая за собой соседей. Началась потасовка. Скоро все «спасатели» смешались в одну огромную вопящую кучу. Исходящий от кучи нечленораздельный шум мало напоминал нормальный человеческий язык.
Стараясь не попадать в кольцо мельтешащих рук и ног, Деметра потихоньку отползла к стене и в изнеможении прильнула к ее холодному камню.
— Конфетка, вызови полицию или кого-нибудь еще. Надо же как-то остановить эту заваруху.
— Не беспокой-и-с-с-я-а…
Конфетка так и не успела закончить одну из своих вежливых фраз — чья-то рука словно клещи вцепилась в запястье Деметры. Титановый браслетик оторвался и отлетел куда-то в самую гущу дерущейся толпы. Серебряный отблеск в темноте тоннеля — вот и все, что осталось на память от верного хронометра.
Деметра забилась в самый угол, свернулась маленьким незаметным калачиком. Как только настанет хоть минутный перерыв в этой безумной потасовке, она тут же уползет отсюда — благо дверной проем рядом!
Так она лежала в ожидании затишья, когда коридор стал заполняться газом. Не теряя ни секунды, Деметра тут же прижала к лицу плотный рукав комбинезона, но было уже слишком поздно: газ успел проникнуть в дыхательные пути. Сознание отключилось.
Муниципальная тюрьма
14 июля
Элен Сорбелл медленно пробивалась сквозь изломанный пласт аспидного сланца, когда откуда-то сверху до нее донесся самодовольный голос Уайетта:
— Вас просят зайти в милицию.
— Что? Прямо сейчас?
Ни нотки удивления не прозвучало в вопросе Сорбелл.
Все ее чувства и эмоции поглотил мощный поток геологических данных. Ей не хотелось покидать вновь обретенное виртуальное пространство.
— Уайетт, ты знаешь, зачем я там нужна?
— Какая-то чужестранка попала в переделку. Она сейчас за решеткой и ссылается на ваше имя. Сказать, что вы заняты?
— А кто эта чужестранка? Подожди-ка, не говори. Уж не Деметра Коглан?
— У женщины частичная потеря памяти. Во время потасовки у нее пропали все документы и личный хронометр. Хотя да, она упоминала имя Коглан.
— Скажи им, что я сейчас буду.
Прежде чем ответить, Уайетт немного помедлил:
— Мисс Сорбелл, а вам не кажется, что ваша работа в Департаменте имеет куда более важное значение, чем опека какой-то «ночной бабочки»?
— Уайетт! Где ты нахватался таких слов? — удивилась Элен. — Деметра — моя хорошая знакомая. А теперь быстренько отсоедини меня и передай то, что я велела. Хорошо?
— Очень хорошо, — надулся кибер.
Элен было необходимо самой появиться в милиции, дабы подтвердить личность задержанной. Тюрьма располагалась на самом нижнем уровне подземного комплекса. Когда Сорбелл прибыла туда, первое, что бросилось в глаза, — это милиционеры в мрачной серой униформе, сновавшие туда-сюда. Вдоль нависающей холодной стены рядами лежали матрасы, а на них — укрытые белыми простынями спящие люди. Кое-где на белой ткани проступали кровавые пятна. Повсюду суетились медики: кто-то пытался наложить швы на рваные раны, кто-то поспешно накладывал гипс.
Картина, открывшаяся взгляду Элен, очень напоминала последствия набега тонгов: лица пострадавших были преимущественно китайской и среднеазиатской национальности. Это ужаснуло Сорбелл, так как она всегда считала, что эти люди, населявшие данную территорию Тарсиса, одни из самых мирных граждан.
— А где же чужестранка? Ну, девушка с Земли, — спросила она у первого же милиционера.
— Вот в том направлении, пожалуйста.
Он указал туда, где коридор плавно спускался вниз.
Элен направилась на поиски Деметры, вглядываясь в каждую камеру, насколько это позволяла решетка. Оттуда смотрели вялые лица, еще не вполне оправившиеся от газовой атаки. В основном китайцы и азиаты. Некоторые заключенные даже пытались улыбнуться, признав в Сорбелл свою. Нет, Деметры среди них не было. И вдруг из шестой по счету камеры донесся знакомый голос:
— Элен! Я здесь!
Словно маяк в ночи, вспыхнуло лицо земной девушки — она одна явно выделялась из толпы своими тонкими европейскими чертами.
