- Этого не может быть, - продолжала Эллен. - Мы здесь не проходили.
- Что такое? - заинтересовался академик.
- Следы, - сказал Евгений.
- Какие следы? - поразился Беляев.
- Взгляните.
Академик сердито взял бинокль и на этот раз сумел им воспользоваться как следует.
Во всех шлемофонах слышалось тяжелое, прерывистое дыхание.
Академик строго повернулся к Эллен и Евгению:
- Вы не могли здесь пройти?
- Для этого нужно было бы перебраться через кольцевой хребет, напомнил Евгений.
- Значит, кто-то перебрался? - повысил голос академик.
Евгений пожал плечами.
Теперь в бинокль смотрели все по очереди. То, что они видели, превосходило все допустимое...
От подножия кольцевого хребта по дну кратера к центральному пику вулкана тянулась цепочка... следов.
Да, это были следы... безусловно следы! Маленькие лунки в слое пепла. И каждая - на расстоянии шага от соседней.
- Шестиногое лунное чудовище, - решил Жак Лавеню.
- На Луне чудовищ нет и быть не может, - строго сказал академик.
- Не шестиногого, - заметил Нагурский, рассматривая далекие следы в бинокль. - Скорее, это следы трех двуногих...
- Невероятно! - воскликнула Эллен.
- Это... это... - академик почти задыхался, - след Разума!
- "Разума"? - изумился Лавеню. - Но ведь он...
- Да не ракеты же! - взорвался академик. - Кто мог оставить следы на Луне?
- В самом деле, кто?
- Только разумные существа, - убежденно сказал старый ученый.
- Вот, черт возьми, какая досада! - воскликнул Джон Смит, - успели раньше нас...
Академик рассмеялся.
- Это что-то вроде квасного патриотизма во всеземном масштабе. Вы что, думаете, подвиг открывателей был бы меньше, если бы они открыли обитаемую планету? Наши погибшие герои открыли обитаемый Космос! Научная страсть вела их именно к этому месту, куда стремились когда-то и представители чужого, неведомого нам Разума.
- И те и другие интересовались действующим здесь вулканом, подсказал Евгений. - Потому и сошлись их пути.
- Хотя и отделены временем в пять тысяч, а может быть, и в пять миллионов лет, - продолжал академик.
- А вдруг это воронки от упавших цепочкой камней, выброшенных из жерла? - усомнился Жак Лавеню. - Такие вулканические выбросы не опровергли бы устоев веры.
- Веры? - воскликнул Нагурский. - Тогда пришлось бы поверить, что камни вылетали ожерельем, нанизанным на нить. Слишком уж точны расстояния между лунками.
- Уважаю любые убеждения, - сказал академик. - Предпочитаю не отвергать, а опровергать. Нам осталось сделать всего лишь шаг, чтобы убедиться в том, что в лунках нет камней и что мы, люди, - вовсе не библейские избранники природы и вовсе не одни существуем во Вселенной! Станет предельно ясно, что множество далеких и близких миров породили Разум. Где-то он окажется древнее и выше, чем у нас. И естественно, что, стремясь к познанию всего сущего, разумные существа летели в Космос, как полетели и мы. И они останавливались, черт побери!.. Останавливались... во всяком случае на Луне, и кто знает где еще! Быть может, теперь и на Земле мы будем искать их следы.
- Пожалуй, я попрошу тогда отлучить меня от церкви, - заметил Жак Лавеню.
- Друзья, - сказал академик, - если бы я не руководил международной космической экспедицией, я приказал бы сейчас же очертя голову спускаться в кратер. Кто знает, что мы откроем, идя по следам! Братьев по Разуму, протянутую руку высшей цивилизации!..
- Но вы осторожный руководитель экспедиции и должны поставить здесь точку? - спросила Эллен.
- Точку? - возмутился академик. - Это вы будете писать свою повесть "Лунная дорога" и поставите здесь точку, напишете "конец", а наука, исследования, жизнь... они никогда не кончаются!..
