Василий Головачев - Реквием машине времени

Сколько он так шел — неизвестно, но шел долго. Потом почувствовал, словно продавил телом какую-то прозрачную и упругую пленку, и вокруг все внезапно изменилось. Из тьмы проступили предметы: редкие кусты ольхи, кочки, пласты перепаханной почвы, зубчатый профиль леса в сотне метров, стена Башни в противоположной стороне, перекрывающая половину видимого мира, но все это — интенсивно фиолетового цвета, окруженное удивительным алым ореолом. В сером небе плавало странное тускло-багровое солнце.

Ивашура висел в полуметре над землей, ни на что видимое не опираясь, но одновременно чувствовал под ногами все то же упругое нечто, по которому отшагал не один километр. Осмотревшись, он решил продолжить путь к лесу. Попробовал снова связаться со штабом, но рация лишь глухо шипела и потрескивала. Отмерив несколько десятков шагов, Ивашура вдруг заметил, что на самом деле продвинулся вперед всего метра на полтора. Остановился, снова пошел, потом побежал. Впечатление было такое, будто невидимая дорожка под ногами бежала навстречу с тем большей скоростью, чем быстрее он двигался сам. Пробежав метров сто (по внутреннему счету шагов), он измерил на глаз расстояние, на которое переместился на самом деле, — метров пять-шесть! Заколдованное место! Эдак и до леса не доберешься.

Ивашура упрямо продолжал путь, но продвигался к лесу все медленней и медленней, потом и вовсе перестал приближаться, и это несмотря на то, что он шел с прежней скоростью, каждым шагом отмеряя почти метр! Через полчаса он сдался, вытер вспотевший лоб и сел на упругий слой отдохнуть. Его не хотели выпускать из странного пространственного мешка с удивительными свойствами. «Что ж, отдохнем и попробуем двинуться в обратном направлении. Чем еще нас удивят хозяева Башни? Кстати, кто они? Неужели пауки? Как говорил Валера: «Башня — мост между Землей нашего времени и Землей, где время течет «под углом», а пауки — строители этого моста». Все же мыслит Валера оригинально, этого у него не отнять, как и его рассеянности. Интересно, квантуется ли «угол времени»? Должен квантоваться, иначе получится дурная бесконечность земель и цивилизаций. Но чему равен этот «квант угла поворота»? Градусу? Половине градуса? Минуте? Часу? Надо привлечь математиков, пусть попробуют построить непротиворечивую модель».

Ивашура глянул на часы: шел третий час дня, а он вылетел в десять утра, значит, его прогулка у Башни длится уже больше четырех часов. В штабе, пожалуй, всполошатся, если уже не всполошились, бросятся искать… Правда, вертолетов пока не слышно, может, обойдется «легким испугом»?

Он встал и побрел к Башне, создающей из-за колоссальных размеров впечатление наклонившейся и вот-вот готовой рухнуть стены. В эту сторону шаги получались нормальными, соответствовали тем усилиям, которые он прилагал. Он шел и смотрел на Башню, и чем ближе подходил, тем светлее она становилась: от фиолетовой, почти черной, до синей и голубой, и наконец в двухстах шагах от ее стен она стала… голубовато-прозрачной, как глыба стекла! В этой глыбе тенями обозначились лестницы, стены, коридоры, какие-то машины, светящиеся фигуры. Ивашура сделал шаг еще и оказался в темноте с мигающими звездами. Пахнуло ледяным холодом, как из морозильника. Невидимые сети упали сверху, сжали руки, ноги, сдавили бока. Ивашура рванулся и… вывалился на холм желтой глины на вершине земляной складки у стены Башни. Рация зашумела, захрипела, чей-то голос пробился сквозь этот шум:

— …молчите?.. передают, что датчики… где?

— Не поднимайте паники! — буркнул Ивашура, приблизив губы к микрофону рации. — Все нормально, возвращаюсь. Который час?

— Без пяти одиннадцать, — ответил далекий Рузаев. — Что там у тебя стряслось с датчиками? Гаспарян звонил мне, мол, ты не отвечаешь.

Ивашура некоторое время соображал.

— И сколько я молчал?

— Минуты три. Физики передают, что их приборы перестали регистрировать сигналы датчиков.

— Успокой их, датчики я снял, потом все объясню.

«Три минуты… — пробормотал он про себя. — А по моему хронометру прошло почти четыре часа! Нет, хватит шутить с господином Случаем! Хорошо, что путешествие закончилось благополучно. А ну как остался бы внутри этого «мыльного пузыря» с чужим временем?!»

Ивашура посмотрел вверх: электрический «дождь» постепенно терял силу, затухал. Стал спускаться с вала. У подножия земляной складки наткнулся на труп животного, не то тигра, не то льва, вернее — на переднюю половину трупа, задняя часть туловища отсутствовала…

— Через «зону ужасов» я промчался, не успев даже понять, что это «зона». — Ивашура хмуро усмехнулся и замолчал, вертя в пальцах блестящий камешек.

В штабе, наполненном пульсирующим гулом, зуммерами и свистами радиотелеграфной станции, сидели руководители экспедиции, начальники лабораторий радиофизики и биологии, Меньшов, Гаспарян и лейтенант Куща. По лицу Богаева ходили тени озабоченности и досады. Гришин о чем-то думал, взявшись пальцами за подбородок, радиофизик вздыхал, поглядывая на биолога.

— Наша физика мало применима для объяснения феномена Башни, — проговорил Меньшов, оглаживая бороду. — Взять тот же «мыльный пузырь» с иным ходом времени: до сих пор наука не сталкивалась ни с чем подобным, нет даже серьезных теоретических работ на эту тему, только дикая гипотеза нашего уважаемого коллеги Валеры о квантовых эффектах и дискретности углового поворота времени. Кстати, я готов принять ее после того, что услышал от Игоря и Миши Рузаева.

Богаев поморщился.

— Товарищи, не о том говорим. Игорь Васильевич сегодня преподнес нам сюрприз, какого от него не ожидали. Можно ли так рисковать начальнику экспедиции? Мне кажется, нельзя.

— Владлен Денисович, давайте поговорим об этом отдельно, — сказал Ивашура. — Каюсь, виноват, больше не повторится. С этого часа вступает в силу приказ: не приближаться к Башне ближе, чем на три километра. Касается всех! Этого достаточно.

Богаев что-то пробормотал, отворачиваясь.

— Меня интересует, — продолжал Ивашура, — что дал науке мой «бег по пересеченной местности». Что вы записали и расшифровали.

Радиофизик посмотрел на биолога, тот пожал плечами.

— Результаты обрабатываются, ничего конкретного сказать не могу. Аппаратура записала поступившие с датчиков сигналы, но чем они вызваны — пока загадка.

— То же самое могу сказать и я, — признался радиофизик. — Приборы отметили повышенную ионизацию воздуха в тот момент, когда начался «электродождь», но это как раз нормальное явление. Остальные записи — темный лес! Похоже, мы открыли в «зоне ужасов» тип излучений, действующий непосредственно на нервную систему.

Сквозь шумы эфира в комнату пробился чей-то голос.

— Где это? — переспросил радист.

Голос пробормотал что-то неразборчивое, но радист понял.

— Хорошо, сообщу.

— Что там еще? — повернулся к нему Богаев.

— На южном участке стены замечены «телеэкраны», сразу пять штук на разных высотах.

— Ну и что?

— В одном из них был виден человек. Ребята засняли все на кинопленку.

— Что за человек? — быстро спросил Ивашура. — Не напомнил ли он кого-нибудь из знакомых?

— Сейчас спрошу. — Радист потянулся к панели РТС.

— Не надо, проявят пленку — посмотрим сами.

— А кого ты имел в виду? — наклонился к Ивашуре Гаспарян. — На кого должен быть похож человек в «телеэкране»?

— Помнишь рассказ Миши? Ему показалось, что он видел Ивана Кострова.

— Думаешь, Иван в Башне?

— Хочу верить, что он жив.

— А если «телеэкран» — средство наглядной передачи информации, применяемое хозяевами Башни? Для контакта со своей стороны?

— Что вы там шепчетесь? — недовольно спросил Богаев. — Есть что сказать, так говорите всем.

— Чтобы вы потом обвинили нас в ненаучном подходе? — сказал Ивашура со вздохом. — Сурен предлагает создать специальную комиссию по контактам с пауками или с тем, кто воздвиг Башню.

— Кто, я? — удивился Гаспарян, потом небрежно кивнул. — А-а… Да, было.

Богаев отнесся к этой идее с неожиданной серьезностью.

— А что, надо подумать. Может быть, привлечь специалистов Крымской лаборатории связи с иными цивилизациями? У них составлены какие-то программы…

— Обязательно, — кивнул Ивашура твердо. — Сурен и начнет переговоры. Завтра.

На этом «малый штабной совет» и закончился.

Богаев с лейтенантом взялись за устройство лагеря для прибывающих иностранцев. Директор Центра, сняв с себя ответственность в вопросе общего руководства экспедицией, компенсировал это кипучей бытовой деятельностью, где нужна была только голова администратора-хозяйственника. Гришин поехал с представителями райкома по ближайшим к Башне поселкам и деревням проверить, как идет эвакуация. Ивашура занялся организацией телепередачи «с места события». Телевизионщики долго искали место съемки, зато разворачивали и проверяли телекамеры и аппаратуру связи всего четверть часа. Ивашура дважды разговаривал с Вероникой. Ведущая телепрограммы «Время» интересовала его все больше: прямотой, сдержанностью, живым умом, да и красотой природа Веронику не обделила. К тому же он чувствовал, что интерес этот взаимен.