-- Знаю, слышал. Ирвэллу, конечно, можно верить. Но, все равно, советую придумать красивую и максимально правдоподобную историю для всех новых знакомых. Так будет легче.
-- Хорошо.
Черты лица Лэйкера разгладились, и он, наконец, улыбнулся.
-- А ты неплохо держалась сегодня. Поздравляю. У Тьена даже глаза загорелись, когда ты ножи поймала.
-- Надеюсь, больше такой "проверки" не повториться. Я еще пожить хочу.
-- Посмотрим. Ты его заинтересовала, так что никаких гарантий… Ну так что, тебя подвезти?
Аллея психологической разгрузки представляла собой огромное, напоминающее со стороны стадион здание, на разных этажах которого располагались зеленые парки, горные долины, заросшие луговыми цветами поля и даже морские побережья. Естественно, не настоящие, но и не полностью иллюзорные, чем Аллея и отличалась от визуального тренера или того же Зла Снов в развлекательных центрах.
В этот раз я и Артем прогуливались по извилистым пещерам, из-за сталактитов и сталагмитов поразительно схожую с зубастой пастью. То тут, то там вспыхивали белые огоньки, появлявшиеся по обеим сторонам слегка подсвечивающейся зеленым тропинке. Сверху капала вода, звонко ударяясь о камни, и этот звук разносился эхом далеко вперед, раз за разом отражаясь от многочисленных преград на пути.
-- И надолго ты уедешь из Каремса? — После долгого молчания спросил Артем.
-- Хорм на два или на три. Может, чуть дольше — это будет зависеть от обстоятельств.
-- Зачем?
-- Что, зачем?
-- Зачем стоило бежать от гибели в родном мире, чтобы погибать в чужом?
-- Рановато ты меня хоронишь.
-- Просто я знаю, что такое война. Каждый солдат надеется выжить в бою, но домой возвращаются далеко не все.
-- Лэйкер сказал, что это детское задание.
-- Твоему Лэйкеру двадцать шесть, и он может позволить себе называть войну детской забавой. А тебе всего девятнадцать.
-- Велика разница.
-- Аня, не сходи с ума, остановись! У нас появился шанс начать новую жизнь. И для чего же ты его используешь?
-- Мы уже говорили на эту тему. Я не отступлю. Между прочим, у меня все неплохо получается, и это уж гораздо интереснее, чем…
Я осеклась, но было уже поздно.
-- Интереснее, чем работать в Саду?
-- Я не это хотела сказать.
-- Не спорю, бегать с оружием под прицелом вражеского снайпера куда веселее, что уж тут говорить! Только я беспокоюсь не за настроение, а за твою жизнь! Как ты это не поймешь?
-- Артем, я…
-- Послушай, Ань, когда-то ты сама мне говорила, что Текландт чужд нам по определению. Помню, тогда я утверждал обратное. А сейчас мы как будто поменялись ролями. Не знаю, что переубедило тебя, но…
-- Я и сейчас считаю Текландт чужим миром. Может, теперь я верю в это еще больше.
-- Тогда в чем дело? — Артем всплеснул руками и остановился, повернувшись ко мне лицом.
-- Мы живем в Каремсе уже почти семьдесят нермт. За это время я поняла одно — практически все живущие здесь лирены безлики. Они трудятся в разных сферах деятельности, немного отличаются внешне, но в остальном это клоны с одинаковыми потребностями, распорядком дня и интересами (точнее, их отсутствием). Они работают, чтобы работать, не понимая при этом, ради чего живут. Они, как винтики в часах, бесчувственны, тверды и точно исполняют возложенные на них функции. Они умеют мгновенно перемещаться в пространстве, но ближе друг к другу не становятся. Они научились консервировать время, но никак его не используют. Они так похожи на роботов. Но среди них есть исключения. И почти все они — в армии. Потому что, как ни парадоксально, там больше свободы. А без свободы нет личности.
-- Угу. Нет свободы — нет личности. Нет личности — нет человека. Нет человека — нет проблем.
-- Логично, — невольно улыбнувшись, кивнула я.
-- Дурное влияние окружения, — отмахнулся Артем. — Кстати, я тут заметил интересное явление.
-- Какое?
-- У Механиков нет чувства юмора.
-- Это ты верно заметил. Только, не поздновато ли?
-- Надежда умирает последней. Недавно я рассказал "коллеге" по работе старый анекдот про блох, ведущих дискуссию о вероятности жизни на других собаках. Мало того, что я полчаса объяснял этому идиоту, кто такие блохи и собаки, так еще и нарвался на оскорбление: "Ты что, пьяный? Как насекомые могут разговаривать на Транслите?" Вот тут девочка Надя и приказала долго жить. Больше я не рискую.
Какое-то время мы продолжили идти в полном молчании. Через пару минут Артем вновь остановился и внезапно стиснул меня в объятиях.
-- Может, все-таки останешься? Я ведь знаю, после "детского" задания пойдут "подростковые", "юношеские", а там уж и до "взрослых" недалеко.
-- Нет, все уже решено. Жребий брошен.
-- Ну, если Лэйкер допустит, что с тобой произойдет даже пустяковый несчастный случай, я ему голыми руками шею сверну.
-- Это будет весьма проблематично.
-- Ничего, русский человек еще и не с такими проблемами справлялся.
-- Контакт высокого приоритета! — Донеслось у меня из-под плаща.
Я взглянула на мигающий экран. Лэйкер?
-- Поздравляю, дир, вы будете жить долго.
-- Это почему? — Не понял мужчина.
-- Мы с Артемом только что тебя вспоминали.
-- И что?
-- Э-э-э, примета есть такая.
-- Что?
Я почувствовала себя полной дурой и решила сменить тему разговора.
-- Ты что-то хотел сказать?
-- Экстренный перенос времени начала операции на завтра.
-- На завтра?
-- Да, в 17.00 официальный старт. В 13.00 собрание членов отряда.
-- А в чем причина изменений?
-- Оппозиция едва не взяла 61-М9 под контроль шестьдесят лимн назад. И на этом она, очевидно, останавливаться не собирается.
-- Есть какие-нибудь новые подробности? — Вздохнула я.
-- Да. Количество оппозиционеров — двести пятьдесят лирен вместо предполагаемых пятидесяти.
-- Сколько?! — Ахнула я.
-- Я невнятно произнес цифру двести пятьдесят? — Нахмурился Лэйкер.
-- Нет, скорее наоборот.
-- Тогда завтра будь в полной готовности. Кстати, Бойль все еще держит контроль над системами наблюдения.
Я бросила мимолетный взгляд на Артема. Тот демонстративно уставился в потолок пещеры, громко насвистывая какой-то задорный мотив.
-- Так что можешь передать другу, — продолжил Лэйкер, нехорошо улыбаясь. — Пусть рискнет.
-- До завтра, — я поспешила прервать контакт.
Ну и денек…
Между тем Артем, слегка наклонил голову набок и протянул:
-- Э-э-э, с каких пор, интересно, шестнадцать… лирен против двухсот пятидесяти вдруг стало соотношением для детского задания?
-- Ты забыл про то, что я теперь не просто лирен, а очень сильный лирен.
