-- Ты забыл про то, что я теперь не просто лирен, а очень сильный лирен.
-- В первую очередь, Аня, ты человек.
Я ничего не ответила вслух. Но что-то нет у меня уж очень большой уверенности в своем "человеческом" происхождении.
Широкий перекресток когда-то шумных и многолюдных улиц тонул в густом мраке позднего вечера. Всегда слепяще-яркое солнце сейчас было много бледнее луны и, стыдливо прячась за горизонт, оно почти не рассеивало стремительно наступающую тьму. В длинных и неестественно резких тенях по обеим сторонам дорог ютились жуткие огрызки уже явно нежилых домов, кое-где валялись вывески и пластмассовые таблички с едва угадывающимися надписями на них. Сам воздух, почти осязаемый кожей, был, словно вода в речке с илистым дном, мутный и давящий. В этом кладбище цивилизации я с невероятным трудом, но все же узнала Москву…
Что такого могло произойти всего за месяц в Дамине, столько лет бывшем моим домом? Отчего небо тут болотно-зеленое? Что это за алые шары, лунами висящие над головой? И почему здесь никого нет?
-- Аня? Это ведь ты? — дрожащий голос раздался совсем рядом.
Полупрозрачная дымка воздуха словно раздвинулась, и мне навстречу вышла Юля, держа за руку какого-то парнишку. Оба были с ног до головы перепачканы грязью, перемешанной с чем-то темно-синим. И они… не отбрасывали тени.
-- Юля? Что здесь произошло?
-- Холодно, — просипел парнишка. — Мне холодно.
-- Потерпи, Миш. Сейчас разведем костер и согреемся, — девушка взъерошила пальцами вьющиеся волосы своего спутника и повернулась ко мне лицом. — Где же ты была Аня? Я уже и не надеялась снова с тобой встретиться. Надеюсь, ЭТО ВСЕ произошло не по твоей вине?
-- Я не понимаю, о чем ты? И вообще, что с тобой? Почему ты здесь? Что с городом? Где все? Откуда…
-- Ты задаешь слишком много вопросов, — Юля грустно улыбнулась и села прямо на асфальт. — А ведь ответы лежат у тебя перед глазами.
-- Скоро ночь наступит, — заметил Миша, тоже усевшись на бордюр. Что-то в этом пареньке меня пугало до дрожи. — Они опять придут, да?
-- Кто знает. Может да, может, нет. Надо бы снова найти кого-нибудь из оставшихся. Хотя, уже поздно, наверное. Как всегда.
Я вгляделась в лицо Миши. Тот неожиданно повернулся ко мне и, ехидно улыбнувшись, начал что-то едва слышно, почти беззвучно повторять. И…ни… Ими…р… Илминр?
Паренек, продолжая шлепать губами, несколько раз кивнул головой. Меня словно водой окатило.
-- Юля! — Я схватила бывшую коллегу за руку… и тут же отпрянула: ее ладонь была обжигающе холодной, как сухой лед.
-- Жизнь, — прохрипела девушка, хищно оскалив зубы. — Ты наполнена ею до краев. А нас Бог, похоже, проклял. Лучше бы эти огненные шары уничтожили Землю и всех нас заодно. Теперь даже смерть сторонится этих мест. Только боль… холод… и тени.
-- Ты умерла? — Я сделала пару шагов назад.
-- Умерла? — Юля медленно подняла на меня бессмысленный взгляд пустых глаз. — Я бы хотела умереть… больше всего на свете. Знаешь, я так устала… Но конец не так уж и далек, мы здесь все это чувствуем. Скорее бы.
-- О чем ты говоришь?
-- Скоро все миры канут в Великую Реку. И наш вместе с ним. А до этого мы будем вынуждены сидеть здесь и ждать… Долгие дни и еще более долгие ночи… Не способные забыться даже во сне, с трепетом ожидающие наступления заката, обреченные на полусуществование, неизвестно зачем запертые в этой мертвой скорлупе. Теперь мы такие, не удерживающие собой даже свет. Человек больше не звучит гордо… Здесь вообще больше ничего не звучит…
Блеклое солнце окончательно скрылось на западе, и в мгновение ока небо окрасилось в розовый цвет, неизвестно откуда набежали перламутровые облака, а четыре красных шара слились в две сферы знакомых лун псевдомира — желтую и салатово-зеленую. Руины улиц с тоскливым шелестом исчезли. Осталась только бесконечно тянущаяся вдаль, плоская, как доска, равнина. Где-то вдали кружилась воронка огромного смерча, а сверху падал горячий снег, перемешанный с пеплом.
-- Ну вот, началось, — притворно вздохнул Миша и уронил голову на колени, вывернув шею под совершенно неестественным углом. Это вообще человек?
-- Уходи, — Юля опустила глаза и сцепила руки перед собой. — Здесь тебе не место. Нас покарала сама Судьба… И этот ад только для людей. Прощай, Аня… Пусть помогут тебе небесные силы скорее приблизить наш конец.
-- Нет!!!
-- Аня! Ты что делаешь?
-- А?
Чувствуя, как меня кто-то усиленно трясет за плечи, я открыла глаза. Пару кимн я отходила от кошмара, и только после этого смогла сконцентрироваться на реальности. Почти возле самого лица нависла голова Лэйкера. Его поджатые губы и сдвинутые брови не предвещали ничего хорошего.
-- Э-э-э, я, кажется, уснула?
-- Пенопласт мне в печень, ты издеваешься?! — Мужчина рывком поставил меня на ноги. И тут я заметила, что пальцы на его руках покрыты множеством очень сильных, местами кровоточащих ожогов.
-- Проклятье, что здесь произошло? У тебя…
-- Почему ты не сказала, что владеешь Клиадрой?
-- Чем?
-- Не притворяйся!
-- Но я ничем не владею. Даже Ирвэлл подтвердил, что у меня Блокирующий…
-- Тогда как ты объяснишь это?
Лэйкер кивнул на диван, и, проследив за его взглядом, я ахнула: на белом сверхпрочном материале от моего тела остался черный выгоревший след-отпечаток.
-- Что это?
-- Хотел тебя спросить то же самое. Даже расплавленная сталь не оставит на волокнах обивки ни следа. Вот и скажи мне, пожалуйста, как это ты, не владея Клиадрой, умудрилась повысить температуру своего тела до отметки, при которой от костей остается только горстка пепла? Да еще и не повредить одежду, кстати.
Лэйкер, наконец, отпустил меня и, поморщившись от боли, сжал обгоревшие пальцы в кулаки. Я медленно опустилась на пострадавший диванчик и попыталась осознать произошедшее.
После собрания до начала операции оставалось еще четыре хорм. Все, кроме командира, разбежались по своим делам, а я решила немного поваляться перед первым серьезным испытанием. И, похоже, заснула. Про таблетки, естественно, забыла.
-- Значит, ты ничего не знаешь, — Лэйкер, все время внимательно смотрящий на меня, глубоко вздохнул и покачал головой. — Это плохо. Лучше бы ты была просто Чудиком. А так… Еще не хватало несчастных случаев с твоим участием.
-- Что случилось-то?
-- О, да ничего особенного. Просто тебя дергало и колотило, как в приступе эпилепсии, да диван под тобой начал плавиться. Вот и все.
Я еще раз посмотрела на обугленный след. Но как?
-- А еще датчики зафиксировали сильное Клиадральное воздействие. Удивляюсь, как ты не спалила весь Корпус. Будить тебя тоже удовольствия мало — будто мешок горящих углей горстями перетаскал.
