Я собирал личные инструменты Лонни, когда дежурный на локаторе позвал меня. Подбежав к пульту управления, я нашел парня в полной растерянности. Во время первого нападения на экране ничего не было замечено, а теперь появилось какое-то мерцание, которое он не мог понять. Показание локатора было нехарактерным для обычных явлений, но дежурный утверждал, что это не какая-нибудь неисправность.
Мы долго регулировали локатор вместе с ним, но ничего определенного не добились. Дежурный показал мне сектор, где это мерцание появилось. Он оказался там же, что и в тот раз, когда произошло нападение. На всякий случай я взял с собой Бозана и вышел из корабля. Мы подошли к указанному локатором сектору в тот момент, когда ограждение сектора, расположенного правее начало работать. Другие секторы зарегистрировали вспышку, и вся установка ожила. Прожектор лихорадочно шарил вокруг. В это время Бозан заметил усиление огненных струй позади нас. Я услышал, как из темноты что-то стало приближаться, шурша и увязая в песке. Потом послышалось дыхание… Но совсем не похожее на то, недавнее. Это было легким и коротким.
Прожектор обшарил песок, но ничего не обнаружил. И все-таки я слышал дыхание. Внезапно со стороны дюны показалась тень. Я с удивлением подумал, что само существо, как и в первый раз, должно быть невидимым.
Я уже выхватил пистолет и совсем собрался стрелять в эту тень, когда прожектор наткнулся на какое-то подобие темного силуэта. Во всяком случае, что бы это ни было, но я отчетливо видел, как оно барахтается в песке.
Бозан приказал стрелкам приготовиться. Но тут силуэт опять задвигался, и я понял, что это такое.
— Отставить! — крикнул я Бозану.
Силуэт встал и с трудом двинулся к ограждению. Это был человек, с ног до головы извалянный в песке. И не кто-нибудь, а наш повар Дирокко! Причем в ужасном состоянии: согнувшись в три погибели, закрыв лицо руками, он брел, шатаясь из стороны в сторону.
Кто-то догадался выключить ограждение, и я выбежал ему навстречу. Он упал к моим ногам и остался лежать. Подошел Бозан. Мы опустились на колени и перевернули Дирокко. Он вздохнул, а нас поразил странный запах.
— Это еще что такое? — спросил Бозан.
— Виски! — ответил я.
2
Через час его привели ко мне в пост управления. Начинало светать. Если бы я не был так озабочен всем случившимся, я бы, наверное, смеялся. Подумать только: наш повар, корабельный чудак, человек с массой предрассудков — и вдруг смертельно пьян…
Бозан велел его арестовать, вымыть и одеть в чистую блузу. Помощник доктора протрезвил его. Теперь он выглядел маленьким, жалким человечком, испуганно вытянувшимся передо мной и дрожащим.
— Вы проверили рацион спиртных напитков команды? — спросил я у Бозана.
— Да, сэр — ответил он. — Все правильно. Виски там, во всяком случае не было, сэр.
Я взглянул на повара.
— Где же вы достали его? И, наконец, как вы вышли за ограждение?
Он был так подавлен, что чуть не плакал. Я велел ему взять себя в руки. Он постарался, как мог. Свои объяснения он начал с того, что буквально сорвало меня со стула.
— Это все Робби, сэр, — сказал он. — Это проклятый робот виноват…
Когда я успокоился и велел продолжать, он понес совсем уже такую чепуху, что я открыл рот. Дирокко рассказал, что вчера, когда я отругал его на посту, он мило беседовал с Робби о… выпивке! Ему, видите ли, пришла в голову мысль, что робот мог бы приготовить из здешнего винограда вино. Он сунул роботу остатки своего личного запаса виски, велел приготовить 10 галлонов точно такого же и принести сегодня. Но так, чтобы об этом никто не знал. Дирокко даже выбрал место для тайника за скалами и два раза ходил туда. Разумеется, Робби сделал все так, как ему велели, и никто даже не догадывался об этом. Последний раз повар вышел за ограждение, когда его выключили, чтобы пропустить наш вездеход.
Я уставился на этого дурака. Смеяться я не мог, потому что теперь был просто взбешен. Вспоминая о том, что происходило здесь, в то время, когда этот горький пьяница до одури напивался в 50 ярдах от нас, я готов был задушить его.
Конечно, душить его я не стал. Только бросил в него книгой и велел Бозану увести этого идиота. И следить за каждым его шагом. Постоянно.
Потом я еще раз обошел корабль и несколько минут поговорил с Джерри. Затем вернулся, чтобы сделать в журнале запись о несчастье с Лонни. Убрав журнал в сейф, я вызвал Бозана и договорился с ним о похоронах в 7:00. Это давало ему время распорядиться, чтобы к рассвету вырыли могилу.
Смерть Лонни я переживал очень тяжело. Больше всего меня огорчило то, что ему так и не удалось посмотреть подземного сооружения креллов. Мне захотелось поговорить об этом с доктором. Или — еще лучше — с Алтайрой. Но тут я вспомнил, что она даже не успела познакомиться с нашим Лонни Квинном…
3
В 7 утра состоялись похороны. Я прочел краткое заключение военной экспертизы. Было неприятно произносить обычный некролог. Он казался слишком сухим. Пожалуй, прежде умели говорить лучше.
Фарман и Бозан опустили саван с останками Лонни в могилу. Прозвучали два прощальных залпа. Все было кончено. Алонзо Квинна не стало…
Я велел Бозану взять двух курсантов, засыпать могилу песком и поставить мемориальную доску. Джерри выстроил команду перед трапом. Мне хотелось поговорить с парнями. Поднявшись на ступеньку, я оглядел их сверху. У них был тот вызывающий вид, какой бывает у молодых бычков, попавших в беду, но готовых драться до конца.
Довольно прямо я сказал им об этом. И о том, что произошло и что мы должны доставить домой остатки команды «Беллерофонта». Но, сказал я, мы не можем отправиться до тех пор, пока сердечник главного двигателя не будет поставлен на место. А это долгая и тяжелая работа. Особенно без мистера Квинна. Но чем скорее мы это сделаем, тем быстрее вернемся на Землю.
— Мы все очень любили мистера Квинна, — сказал я. — Но не время изображать из себя героев и воевать с тем, чего мы даже не видим. А если кто-нибудь хочет сказать, что мы удираем, — прекрасно, он прав.
Это вызвало смех, который мне был нужен, и тогда я вернул их на работу.
4
Только около 11.10, когда вокруг не было посторонних, мне представилась возможность связаться с доктором. В кабине управления дежурил локаторщик, поэтому я не стал пользоваться большим экраном. Мне было достаточно и малого, установленного в моей каюте.
Прошло пять минут, прежде чем я услышал подтверждение вызова. А пять минут — это много.
— Остроу принимает вызов, — сказал наконец доктор, но почему-то не открыл объектива видеофона, через который его можно было увидеть.
