— Ну вот, все в порядке, Мадж. Можешь ответить им!
Поскольку Кингсли вел все свои дела вполне законным образом, опасаться внезапного подарочка в виде мины или орудийного залпа не приходилось. Правила хорошего тона требовали непременно назвать себя.
Такахару включил коммуникатор и тут же из динамика зазвучал встревоженный голос. В этом голосе слышались официозные и даже отчасти чванливые нотки:
— …частное владение! Представьтесь, пожалуйста! Этот район является…
Хаммураби наклонился к микрофону и во второй раз за нынешний день проговорил:
— Малькольм Хаммураби, капитан и владелец транспортного звездолета “Умбра” и старший помощник Майджиб Такахару. На борту находятся также лейтенант Вселенской Церкви Киттен Кай-Сунг и оперативник Порсупах, томианец. Еще Филипп…
— Линкс, — подсказал юноша.
— Филипп Линкс. Цель визита — повидать коммерсанта Чэтема Кингсли. Кстати, дома этот сукин кот или нет?
— Прошу изменить формулировку! Необходимо проинформировать, что…
— Не обращайте внимания, Гулен, — включился в диалог некий спокойный четкий голос.
— Да, сэр, — кротко проблеял Гулен, которому так и не удалось осадить грубияна на аэромобиле.
— Это ты, Хаммураби? — полюбопытствовал все тот же четкий голос. — Что заставило тебя покинуть орбиту? Между прочим, мы уже перевели причитающиеся тебе денежки на твой счет. На Терре. Мне казалось, что ты уже убедился в нашей честности.
— Я проверил все. Но сегодня я у вас по другому поводу.
— По какому же?
— Я ужасно рассержен, Кингсли!
— Неужто я тот человек, который рассердил тебя? Ладно, давай сюда, наверх. Захвати своих спутников. Попытаюсь умерить твой гнев!
Широкий и прочный трап покачивался под ногами. Дворецкий встретил гостей у черно-золотистого входа в башню.
— Хозяин ожидает вас на шестнадцатом уровне, — сказал слуга и проводил компанию в лифт. Киттен нажала необходимую кнопку.
— Гм, похоже, что мы двигаемся вниз, — удивилась Кай-Сунг.
— У меня тоже такое чувство, — согласился Филипп.
— Половина здания находится в земле, — сообщил Мэл. — Я и сам здесь не бывал ни разу, но знаю об этом по тем планам и схемам, с которыми работал при погрузке-разгрузке транспортов на имя Чэтема. Складские помещения находятся на морских платформах и под землей. Сейчас мы где-то посередине, на шестнадцатом уровне, что соответствует двадцатому этажу по нашим меркам.
Двери лифта отворились, и друзья вступили в странную серповидную комнату с вогнутым внутрь потолком. Шахта лифта находилась в апогее той дуги, которую образовывал серп.
Дальняя стена представляла собой стеклянную панель. Сквозь нее открывался вид на море, точнее — на морские глубины. В стекло тыкались мордочками рыбки. Некоторые твари роились вокруг платформ с кормами.
Но не это поразило вошедших. Наибольшее впечатление произвел на них интерьер помещения: тут не было ни одного отдельного предмета обстановки, все сливалось в один причудливой конфигурации стол, покрытый красным ковром. Примерно таким же ковром покрывалось и все остальное: стены, подоконники, багетки карнизов и т. д. Только окна оставались не затянутыми никакой материей.
— Прямо волшебство, — прошептала Киттен. — Как в сумке у кенгуру.
— Прекрасное сравнение, — прогудел бас.
Чэтем Кингсли сидел на кушетке. Ростом коммерсант не вышел. Разве что Порсупах уступал ему в этом смысле. Светлые волосы коротко острижены. Под носом — густая щетка усов (натуральная свиная щетина, адресовавшая всех к воспоминаниям о счастливых днях…), в ухе — серьга с топазом. Стоптанный подбородок, обтаявший нос. Невыразительные картонные глазки сидели в одрябших веках, словно некие голубенькие листочки с отточиями в кармашках какой-нибудь школьной кассы букв и слогов.
— Господа, вы прибыли верняком к ленчу. Присаживайтесь. Повар уже в курсе.
— Боюсь, Чэтем, что нам не до жратвы!
— Не торопитесь, капитан, — одернула коллегу Киттен, — мне бы лично хотелось чего-нибудь перекусить.
— И мне тоже, — выступил Порсупах. — В моем желудке развернулись страшные хрючалово, урчалово и “долой самодержавие!”. Все это требует немедленного лечилова!
— Чудесно! — воскликнул Чэтем. — Мое предложение прошло. Не так ли, мисс Кай-Сунг?
— Так, но… зовите меня просто Киттен.
— А вы меня — просто Чэтем! Киттен повернулась к Мэлу:
— Сдается мне, старик невиновен! Капитан стиснул зубы от злости, а Чэтем разинул рот от изумления:
— Я невиновен? Вот те на! Значит, вы меня подозревали в чем-то?
— Вы все скоро узнаете, Чэтем, — сказала Киттен, — а пока давайте поедим!
Все уже приступили к десерту, и только Мэл никак не мог одолеть четвертую ногу карвуаля, голенастой плотоядной птицы вроде земной цапли. Старик глядел на неуклюжего верзилу столь пристально, что тот и вовсе оставил баталии с дичью и прямо перешел к делу.
— Чэтем, — сказал Мэл, — в последней партии груза я обнаружил целый контейнер с наркотиками. Груз, что везла “Умбра”, предназначался тебе. Товар брали на Ларгессе. Туда мы прилетели порожняком. Среди наркотиков сыскался и винт. Да, ВИНТ! Понял? Так что не юли. Говори, что тебе известно о том, как появляется на черном рынке это жуткое зелье?
— Не знаю, — ответил Кингсли, утирая салфеткой рот, — откуда только что берется! Не знаю.
— И ты не замешан в этих темных делишках?
— Нет.
— Ой, врешь! Твой островок располагается в непосредственной близости от поместья Роуза. А Роуз самым непосредственным образом причастен к торговле винтом!
— Да, мы оба с ним живем на Реплере, мы — соседи, но что из этого?
— А то, что у тебя гораздо больше связей в обществе, чем у прощелыги Роуза, и связей вполне приличных, непредосудительных. Тебя поддерживают крупные банки. Вместе с Домиником, который, в свою очередь, обладает обширнейшими связями в преступном мире, вы составили бы отличный тандем и косили бы чудовищные бабки!
— До меня доходили слухи, что эта старая калоша приторговывает дурью. Но слухи — ведь это всегда только слухи, не так ли? Конкретными доказательствами его вины я не располагаю.
— Я ценю Роуза как коммерсанта, но не перевариваю как человека. Прибылям его я не завидую. Больше того, я и сам не святой. Сейчас я, например, вожу туда-сюда стимулятор “Кепонг”. Власти косятся на мои рейсы, но средство-то ведь относительно безобидное, хотя его употребление и не поощряется.
— Все зависит от того, как посмотреть на это дело, — ляпнула Киттен.
— В любом случае, — усмехнулся Чэтем, — сдохнуть, уторчавшись винтом гораздо паскуднее, чем помереть под пулями. Нет, нет и нет. К винту я не имею ни малейшего отношения.
