С этими словами он отвернулся и быстро пошел по тенистой аллее. Красивое лицо его было бледно, как мрамор; стройный стан согнулся как бы под бременем непосильной тяжести. До него долго доносились горькие, глухие рыдания, но он не смел остановиться, не смел даже оглянуться на бедную девушку, которая, распростершись на траве, плакала так, как будто хотела выплакать всю душу.
В этот самый день, поздно вечером, Блэк гулял по живописному саду виллы. Вдруг на его руку оперлась чья-то робкая маленькая ручка. Он оглянулся: перед ним стояла дочь профессора.
— Это вы, мисс Миньонета! — воскликнул он с удивлением. Как вы бледны! Что с вами? Не больны ли вы?
Действительно, она была бледна, как полотно; руки у нее дрожали; она едва держалась на ногах.
— Вы завтра покидаете нас, м-р Блэк? — сказала она со слабой улыбкой. — Мне очень жаль!
— И мне жаль теперь, когда приходится покидать вашу планету, — отвечал он совершенно искренно.
— Я бы хотела… Не можете ли вы до отъезда исполнить одну мою маленькую просьбу?
— Я готов сделать все, что в моей власти. Приказывайте!
— Вот что: я ведь не видала хорошенько вашего удивительного корабля. Конечно, я не раз бывала в нем с вами и с м-ром Дюраном, но все-таки я в нем еще многого не понимаю. Мне бы хотелось, чтоб мне объяснили…
— Я сейчас схожу за Бернетом. Он с радостью…
— Нет, нет, я не хочу его беспокоить: он сегодня так занят. Проводите меня вы.
Блэк, конечно, с удовольствием согласился и проводил Миньонету к большому черному шару, уже совсем готовому в дальний путь. Сферические очертания его как-то зловеще чернели в темном ночном воздухе. Блэк подал ей руку, чтобы взойти на помост; она крепко оперлась на нее и взошла. Он долго объяснял ей, как умел, внутреннее устройство корабля и все его удобства; она слушала его, не говоря почти ни слова. Научного механизма его он объяснить ей не умел и потому не коснулся этой части, предупредив ее, что он в ней ничего не смыслит, но Миньонета, по-видимому, и не интересовалась ею, зато осматривала внутреннее устройство его с таким вниманием, что даже удивила Блэка.
— Для чего эта дверь? — спросила она, указывая на отверстие против входной двери.
— Чтоб выбрасывать лишних пассажиров, если таковые окажутся, — отвечал Блэк шутливым тоном. — Посмотрите, оно открывается вот так… Что с вами? Как вы побледнели! Вам страшно? Это действует вам на нервы… Извините, если б я знал, я бы вам не показывал. Пойдемте скорее на воздух — вам легче будет.
Он поспешно вывел ее из шара, стараясь разговорить ее, развлечь веселой болтовней. Наконец она, видимо, успокоилась и приветливо улыбнулась ему.
— Благодарю вас, м-р Блэк, — сказала она ласково. — Вы очень добры ко мне.
— Всегда готов вам служить. Счастье, что я вас встретил…
— Да, счастье, — повторила она в раздумье. — Еще раз благодарю вас; поверьте, я никогда не забуду вашей услуги.
Он еще прошелся с ней по саду, проводил ее до дома и пошел к себе.
Глава XVIII
Что-то сломалось
Не стойте близко друг к другу, господа, мы сейчас полетим, — сказал Бернет. Все были уже в сборе и входная дверь в шар герметически закрыта.
— Сейчас нам опять покажется — будто мы летим не вверх, а вниз, как помните, когда мы поднимались с земли, — сказал Блэк Гревзу. — Из всех наших путевых ощущений это было для меня самое неприятное.
— И для меня тоже, — ответил Гревз, — да что ж делать. Если без этого нельзя, надо терпеть.
— Не спешите очень, м-р Бернет, — сказал Гордон. — Дайте нам еще раз взглянуть на Марс.
— Успеете насмотреться, м-р Гордон, — отвечал Бернет. — Первое время мы полетим очень медленно.
— Да, но мы ведь полетим вверх ногами, — возразил Блэк. — Подождите пускаться в путь хоть минуточку, не больше.
Бернет, бледные пальцы которого уже готовы были нажать роковые винты, приостановился. Все, кроме Дюрана, бросились к окнам. Профессор стоял на балконе, не спуская глаз с шара. Возле него стояли жена его и сын; не было только Миньонеты.
— Дюран! — крикнул Мак Грегор, — что же вы не подойдете к окну? Неужели вам не интересно взглянуть в последний раз на этот оригинальный мир?
Дюран сидел понуря голову на одной из кушеток и ничего не ответил; по-видимому, он даже не слыхал вопроса.
— Оставьте его в покое, — шепнул Блэк. — Ему тяжело, и понятно: каково было ему расстаться со своей зазнобушкой, подумайте только! Ничего, потом все обойдется.
— Бедный! — сказал Мак Грегор. — Мне очень жаль его. Боюсь, что он не так легко выпутается из своего неловкого положения, как вы с сэром Джоном выпутались из вашего; кстати, где теперь эта девушка? Странно, что она не вышла на балкон вместе с родными посмотреть на наше отплытие.
— А я не нахожу этого странным, — проговорил Блэк в раздумье.
— Ну, господа, будет вам смотреть, — сказал Бернет. — Пора в дорогу.
Стоявшие у окон замахали платками в знак прощания; бывшие на балконе отвечали тем же. Бернет дотронулся до своих винтов, и все поднялись по спиральной лестнице к потолку. Оттуда им казалось, что профессор и его домочадцы стоят вниз головой, а под ними расстилалось необъятное голубое пространство, куда шар и ринулся стремительно. Но эта стремительность была только кажущеюся: на самом деле он плыл тихо, пока Марс был в виду. Благодаря чудной прозрачности атмосферы его горы, моря, острова были долго видимы, но мало-помалу все стушевалось, и сама планета, наконец, потонула в голубом тумане.
По мере того, как атмосфера, через которую летел стальной шар, редела, небо становилось темнее, наконец, чудная лазурь исчезла и заменилась глубоким мраком. На горизонте появились марсовы спутники, засверкали звезды, и Солнце, обратившееся в диск яркого, сосредоточенного света, засияло без лучей, словно обрамленное в черную плоскость.
С тех пор, как Дюран вступил в стальной шар, он не сказал ни слова, и его упорное молчание наводило тоску на его товарищей. Впрочем, им и без того было грустно: они скучали на Марсе, тяготились однообразием тамошней безмятежно-спокойной жизни, но теперь, покинувши планету, где прожили три месяца, сознали, что в сущности провели это время очень приятно и что им жаль покидать ее, более жаль, нежели они могли себе представить.
Первые часы возвратного пути прошли скучно; все расселись по углам и больше молчали, изредка меняясь отрывистыми замечаниями. Никому не хотелось ничего делать; один неизменно энергичный Мак Грегор бегал из угла в угол, занимаясь уборкой помещения и тому подобными мелкими делами. Наконец и он утомился и сел в кресло возле кушетки, на которой полулежал сэр Джордж, занятый рассмотрением своего проекта компании с целью устройства периодических поездок на планету Марс.
