— Вы так считаете? — усомнился я.
Он с нескрываемым презрением взглянул на меня, после чего обратился к Элспет.
— Мисс Фергюс, будьте так любезны, проводите нас к вашему отцу.
Она с сомнением обернулась ко мне.
— Проводить?
— Да, — сказал я, извлекая из кобуры пистолет. — Веди. Но только пусть прежде джентльмены оставят свое оружие в шлюзовой камере.
Малетер пожал плечами.
— А это что, обязательно? — холодно спросил он.
— Да, — ответил я.
Тогда он и его спутник расстегнули пояса, надетые поверх скафандров и позволили им вместе с тяжелыми кобурами упасть на пол. Я кивнул Элспет, и она пошла первой, указывая дорогу. Я замыкал шествие. Обратный путь до того помещения, где мы оставили Фергюса, показался необычайно длинным, к тому же мне ни на секунду не давала покоя мысль о том, что магазин моего пистолета совершенно пуст. Так что я был даже рад, что остальные не видели моего лица.
Когда же мы наконец вошли в просторный зал, Фергюс оторвался от пульта управления и недовольно взглянул на двоих незваных гостей. В правой руке он держал миниатюрный автомат, и вид у него был такой воинственный, словно он только и дожидался удобной возможности пустить его в ход.
— Чего надо? — не слишком-то учтиво спросил он.
— Меня зовут Малетер, — представился директор представительства "Трансгалактической Компании." — А это начальник почтовой службы Грош. В свое время он был генералом.
— Малетер? — переспросил Фергюс. — Железный Человек Малетер?
— Именно под таким именем я был известен на Си-Цзяне.
— Что вам нужно? — холодно спросил Фергюс.
— А вы разве не знаете? — парировал тот. — Но уверяю вас, мистер Фергюс, что я очень заинтересован в вашем товаре и готов щедро заплатить за него.
— Я состоятельный человек, — ответил ему Фергюс. — Но даже если бы у меня не было бы ни гроша за душой, вам я все равно не стал бы ничего продавать.
— Вы ученый, — сказал Малетер. — И разве вам не хочется получить доказательство того, что цикл можно разрушить?
— Цикл нерушим, — мрачно отрезал Фергюс.
— При желании, — возразил Малетер, — можно разрушить все, что угодно. Особенно, если это желание подкреплено знанием будущего. Или воспоминанием о нем? В конце концов, это будет совсем несложно. Нужно лишь судить и казнить нескольких военачальников, прежде, чем они совершат измену, превратившись в предателей, заслуживающих самой жестокой кары. — Немного помолчав, он добавил: — Разумеется, возиться с судом вовсе необязательно.
— И что еще вам известно? — спросил Фергюс. — Что вы вообще знаете об этом?
— Не достаточно, — откровенно признался Малетер. — Знай я все, мне не пришлось бы сейчас здесь с вами торговаться. Но одно я знаю точно: вы усовершенствовали устройство, состоящее из двигателя Манншенна и маяка Карлотти, посредством которого сознание любого живого существа может быть перенесено назад во времени. Мне также известно, что при этом подопытный оказывается в плену у временного цикла, в связи с чем ему приходится раз за разом проживать заново некие события, имевшие место между двумя точками временного переноса. И еще я знаю, что за крайним пределом временного отрезка нет сознания; выживает лишь тело, превращающееся в неодушевленную массу. — Он немного помолчал. — Я прав?
— Ваша служба разведки работает неплохо, — хмыкнул Фергюс.
— Спасибо за комплимент. И во теперь, Фергюс, мне стало известно, что ты, твоя дочь, а возможно и вот этот человек, Петерсен, приближаетесь к концу отрезка, к его крайней точке. И тебя это беспокоит. Ты задался целью найти некое решение, которое позволило бы тебе вырваться из цикла и каким-то образом избежать псевдосмерти, которая неминуемо надвигается на вас всех. Но только в одиночку тебе с этим никогда не справиться. Ты умный человек, даже можно сказать, гений. Но в тебе нет решимости. Во мне же ее хоть отбавляй. Отправь меня назад, Фергюс. Во время до мятежа в армии, и я разорву цикл. Уж я-то запомню все. Да и разве смогу я когда забыть о своей ненависти к адмиралу Чангу Ли, к капитану Вышинскому и прочим предателям, лишивших меня всего?
— Они не были преступниками, — сказал Фергюс. — А вот ты им был и остаешься таковым по сей день.
— Ошибаетесь, мистер Фергюс, я не преступник и никогда им не был. Мне просто не повезло. Или, вернее сказать, я проявил недальновидность, положившись на тех, кто этого доверия не заслуживал. А вы можете дать мне шанс покончить с чередой невезения, чтобы разом исправить все ошибки, наказать виновных и самому одержать победу, избегая тем самым последующего поражения.
— Нет, — решительно отрезал Фергюс.
Тогда Малетер перевел взгляд на Элспет и тихо проговорил:
— Но вы же любите свою дочь, мистер Фергюс. Конечно, вы не выставляете свои чувства напоказ и зачастую даже подвергаете ее смертельной опасности, и тем не менее вы ее по-своему любите. Так знайте же, мистер Фергюс, что если вы откажетесь от моих крайне выгодных предложений, то ей и ее сопливому щенку тоже несдобровать.
— Ничего, Малетер, нам не привыкать, — одернул его я, а затем обернулся к его напарнику. — И сколько бравых почтальонов маршируют теперь под вашим командованием, генерал? Или, может быть, правильнее называть вас генерал-почтмейстер?
— К вашему сведению, Петерсен, людей у меня достаточно, — холодно ответил Гройш, — и большинство их, точно так же как и я, служили в действующей армии Туманности Фламмариона.
— И не иначе, как в ракетных войсках, — усмехнулся я.
— Как это вы догадались? — криво ухмыляясь отозвался он.
— Вы понапрасну теряете время, генерал, — сказал ему Малетер. — Для нашего юного друга Петерсена время, как мы уже знаем, не значит ровным счетом ничего. Однако для тех из нас, кто знает толк во вселенских делах, оно является чрезвычайно важным фактором. — Он снова обратился к Фергюсу. И к вашему сведению, мистер Фергюс, этого самого времени осталось не так уж много.
— Я знаю, — проговорил Фергюс упавшим голосом. — Знаю.
— Буду с вами откровенен, — продолжал Малетер. — Мое время практически вышло. Терять мне нечего. Усиленный наряд вооруженных полицейских уже вылетел с Каринтии на Венцель, чтобы арестовать меня. На "Лунной Деве" имела место диверсия, а следом за ней произошло еще несколько неоднозначных событий. И кое-кому удалось-таки связать мое имя с этими происшествиями. Так что, мистер Фергюс, или вы поможете мне, или пеняйте на себя. — Он безмятежно улыбнулся. — В этом-то высшая справедливость и прелесть наказания. Убить-то человека можно лишь однажды, вне зависимости от того, скольких он сам успел к тому времени замочить.
