Я посмотрел на визитеров. Они были безоружны, но ожидать от них можно было что угодно. Я перевел взгляд на Фергюса. Он вскинул автомат, как будто уже собрался стрелять. Я взглянул на Элспет. В каждой руке она крепко сжимала по миниатюрному "минетти".
— Убирайтесь отсюда, — приказал Фергюс. — Проваливайте. А ты, Элспет, свяжись с полицией Плзеня и поставь их в известность о том, что нам угрожают.
— Кстати, — лениво протянул Гройш, — интересно знать, вам, случайно, еще не удалось сообщить туда о последнем чрезвычайном происшествии в пустыне? — Он усмехнулся. — Возможно, генеральный почтмейстер в чем-то и уступает генералу, однако в его руках сосредоточено управление решительно всеми средствами связи.
— Уходите, — зловеще прошипел Фергюс.
И внезапно тишину нарушили оглушительные автоматные очереди. Гройш побледнел и взглянул себе под ноги, на аккуратные дырочки в полированном пластике, единой строчкой очертившие след его сапога.
— Полагаю, сэр, нам лучше удалиться, — сдержанно сказал он, обращаясь к Малетеру.
— Попомни же, Фергюс, ты еще об этом пожалеешь, — пообещал Малетер.
— Проваливайте отсюда, — повторил Фергюс.
На этот раз первым шел я, а Элспет замыкала наше шествие к шлюзу. Оказавшись перед распахнутой дверью тесной камеры, я поспешно наклонился и поднял с пола два ремня с пистолетами, после чего отступил в сторону. Мне следовало бы убить их обоих, но открывать огонь по безоружным людям было не в моих правилах. Молча я наблюдал за тем, как они нацепили на ноги ласты-пылеходы и опустили забрала шлемов. И затем внутренняя дверь шлюзовой камеры закрылась за ними. Дождавшись, когда они покинут шлюз, Элспет снова привела в действие запирающий механизм внешних ворот.
Мы молча возвратились в отсек управления и через огромное окно глядели им вслед, пока они медленно брели к красным саням, и следом за ними по земле ползли непомерно вытянутые, уродливые тени. Фергюс пристально вглядывался в экран, одновременно служивший ему в качестве прицела, готовый в любой момент дать залп изо всех орудий по красным саням.
Однако, никакой угрозы с той стороны пока не наблюдалось.
Малетер и его генерал забрались в сани. Из выхлопной трубы вырвалась огненная струя, и реактивные сени сорвались с места, начиная быстро удаляться, и вскоре скрылись за линией горизонта.
— Ну что, так и не прорвалась? — спросил Фергюс.
— Нет, — ответила ему дочь, оставляя в покое бесполезный радиопередатчик.
— Удивительно, что они до сих пор не атаковали, — заметил я, опуская бинокль, через который я вел наблюдение за пустынным горизонтом. — Но, возможно, они лишь дожидаются темноты. Солнце-то скоро зайдет.
— Это ничего не изменит, — отозвался Фергюс. — У меня установлен сверхчувствительный радар.
— И к тому же скоро приземлится корабль с Каринтии, — продолжал я, с вооруженными полицейскими на борту. — Я рассмеялся. — Полицейские против почтовиков! Гражданская война в Гражданской Службе! Но что поражает меня больше всего, так это сама идея превратить банальную почтовую службу в личную армию. Интересно знать, и где они только оружие берут?
— Главное, что оно у них есть, — ответил Фергюс, — а все остальное не имеет значения.
— Бывший диктатор начинает все заново на новой планете, — продолжал я, — задумав положиться на помощь механического провидца.
— Провидение тут не при чем, — отрезал Фергюс. — И я никогда не утверждал, что могу предвидеть будущее.
— Тогда чем же вы занимаетесь? — спросил я.
Он взглянул на меня в упор и медленно проговорил:
— Дело в том, что сейчас делами "Трансгалактической Компании" управляют люди еще более тупые, чем те, что работали там в мою бытность астронавтом. Петерсен, вы были очевидцем эксперимента с горной кошкой. Вы слышали, что говорил Малетер. Полагаю, что несколько отчетов по данной теме вам так же прочитать довелось. Неужели вы не можете сделать вывод, который напрашивается сам собой?
— Нет.
— Ну так сделайте его.
— Перемещение во времени, — сказал я. — Но я все равно считаю, что это невозможно.
— Это не невозможно. Перемещение во времени — но только в одну сторону. С ограничениями, о которых мистеру Малетеру прекрасно известно.
— Значит, только в прошлое?
— Да.
— И не физически.
— Именно. И я назову вам еще одно ограничение, так как своим умом вы до этого никогда не дойдете. Вернуться назад можно лишь к началу того периода, когда объект впервые оказался в зоне действия поля временной прецессии двигателя Манншенна. То есть, в то время, в течение которого происходило перемещение из точки А в точку Б, подобно тому, как это происходит на борту звездолета. Понимаете?
— Нет, ничего не понимаю, — откровенно признался я.
Он фыркнул.
— Ну что ж, тогда подумайте об этом как-нибудь на досуге, не отвлекаясь на другие проблемы. А пока что поверьте мне на слово, ибо я со всей ответственностью утверждаю, что ваше сознание, ваша ментальная сущность может быть перенесена назад во времени. — Фергюс вошел в азарт, переходя к своей излюбленной теме. — Единственная проблема состоит в том, что никак не удается запомнить все. Запоминаются факты, составляющие основу цепочки событий, так сказать, в общих чертах. Что же до всего остального вспоминаются отдельные детали, но только происходит это неизменно слишком поздно, так что времени на то, чтобы предпринять что-то действенное и разрушить цикл, уже попросту не остается. Например, в моем случае, я сумел запомнить достаточно, чтобы сделать два-три выгодных вложения капитала, позволивших мне сколотить состояние. Но вот о катастрофе, в которой погибла моя жена, я вспомнил слишком поздно. Всякий раз я пытаюсь исправить это, и раз за разом мне неизменно не хватает времени.
— И Малетер надеется, что он запомнит достаточно, чтобы вовремя разобраться с командованием своего флота, и сможет тем самым предотвратить мятеж?
— Разве он сам не сказал об этом?
— Сказал.
— Но если бы он оказался в плену у временного цикла, то к уж этому времени наверняка уже осознал бы всю тщетность подобной затеи.
— Но он еще не попал под действие цикла. И, скорее всего, с ним этого уже никогда не случится. Вот вы, например, оказались в нем совсем недавно. Однако по мере развития цикла в него могут втягиваться все новые и новые люди.
— Какой-то космический хоровод, — сказал я.
— Тут нет ничего смешного, — строго отчеканил он.
— А я и не думал смеяться. Но как насчет горных кошек? Как они попали в него? Ведь они тоже в цикле, не так ли?
