Я вспомнил ночную сцену, когда Пятница с трудом уговорил своего товарища не убивать меня и понял, насколько зыбка сейчас моя власть. Дружба с Саней её однозначно разрушит.
— И что ты предлагаешь? — разочарованно спросил я.
— Я пока поотшельничаю. А там — время покажет. Единственное, мы должны разработать план и договориться о регулярном обмене информации.
— Давай прикидывать, — согласился я, — сколько их?
— Восемнадцать. Из них — пятнадцать обученных. Таких, какие были здесь. Я — намного слабее каждого из них. Тогда, когда у вас был первый бой с ними — там были одни урки. Необученные. Поэтому вы так легко с ними справились.
— Сложная задача, — согласился я, — я предлагаю начать с партизанской войны. Как минимум один два человека падут её жертвами.
— В смысле?
— Ты же сам хотел поотшельничать. Вот и пойдёшь наверх. Я так понимаю от моря есть путь наверх. На самый верх.
— Есть пещера. Она ведёт на каменный уступ, откуда можно спуститься на следующий. Там, где был ваш первый бой.
— Но, на сколько я знаю, с этого уступа не один путь вниз. При наличии верёвки, конечное.
— Да почти в любом. Просто, что верёвка подлиннее нужна.
— Слушай, — внезапно оживился я, будто во мне проснулся дух первооткрывателя, — а что с западной стороны уступа?
— Ещё большая каменная стена, — огорчил меня Саня. — Вот на неё ещё никто не забирался.
— А остров никто вокруг обогнуть не пробовал?
— Пробовали. Не мы правда. Та половина, где живёте вы — его меньшая половина. За каменной стеной земель намного больше. Но туда пока никто не попал. С моря это тоже невозможно. Есть, правда, какой-то канал в скалах явно искусственного происхождения, но оттуда ещё никто не возвращался. Да и немного кто пробовал. Я ж говорю, что остров твой очень далеко от обитаемых территорий. Давай, может, закончим с естествоведением. Так что там с партизанской войной?
— Корабль ведь как-то общается с основной группой?
— Да. Сегодня вечером должен прибыть Волк с Валерой.
— Тебя они знают. Наверх по верёвке полезут по одиночке. Я не вижу проблем в их устранении. Достаточно подежурить. Возможно, они пошлют ещё одних посыльных. Тоже устранишь. На время сна верёвочку, на всякий случай, поднимать можно. Чтоб никто не залез без спросу. Когда поймут, что что-то не так, поднимем надолго. К нам не проберуться. Так или иначе, решим проблему твоего отшельничества, а заодно от нескольких врагов избавимся.
— Дельно. — Согласился Саня.
— Начнём с этого. Дальше — смотреть будем. Я периодически буду тебя навещать. Не поддавайся на шантаж, если орать что будут. Типа у тебя к ним свои личные счёты. Меня ты не знаешь. Кроме того, есть один отрог. Я тебе его покажу. На втором, так сказать, уровне, с которого булыжники в лагерь кидать удобно. Сделаем потом им небольшой обстрел — если повезёт, может ещё кого пришибить удастся.
— В твои расчёты закралась одна ошибка, — поразмыслив, сказал Саня, — ну не смогут они забраться на третий уровень. Ты то сам каким путём на этот корабль попал?
— Логично. Если у них есть верёвка, а она у них, скорее всего, есть, можно спуститься к морю со второго уровня и доплыть до корабля так, как сделал это я.
— Вот именно. Поэтому партизанская война у нас надолго не затянется. Придётся срываться с якоря на всех парах.
— Причём вместе с тобой. Вместе с недобрыми неграми. Доплыв до места нынешней стоянки корабля они через пещеру и на третий уровень легко попадут. А там прятаться, как я полагаю, мало где можно.
Мы с Саней одновременно повернулись в сторону океана.
Абсолютно никакого варианта выхода из ситуации в головы нам не приходили.
— Одна голова хорошо, — задумчиво сказал я, размышляя, что бы в этой ситуации посоветовал Антонович.
— А две — это уже мутация, — мрачно закончил Саня.
— Ладно, — сплюнул я, — ты мне хоть расскажи чем мы на этом корабле располагаем.
Я впервые обратил внимание на судно. Длинные бамбуковые ветви были сцеплены друг с другом какими-то толстыми растительными жгутами (вероятно тоже бамбукового происхождения), но кроме этого в отдельных местах эта зелёная масса была сцеплена каким-то подобием чёрной резины. Такого же цвета были и босоножки на Сане.
— Корабль — большая ценность, — объяснил он, — прежде всего из-за бамбука. На мелких островах его практически нет, а на больших как правило тритоны буйствуют или диксы. Немало жизней ушло, чтобы набрать этот бамбук на островах.
— А что за резина, которой он сцеплен.
— Это бородовочник. Полезное растение. Или, скорее всего, не растение, а полип. Его сок после термической обработки превращается в такую резиноподобную массу.
— Действительно полезная штука, — согласился я, — а как он выглядит?
— И не надейся, — Саня сразу уловил мою мысль, — здесь мы его и близко не встречали. Условия не те. Да и не об этом ты сейчас думаешь.
— Согласен. Что у нас с оружием?
— В трюм спускаться не будем, чтобы не показываться на глаза нашим чернокожим. Но, насколько знаю я, у нас есть запас оружия. Не менее десяти копий с металлическими наконечниками, столько же луков. Кроме этого здесь, на борту восемь сабель. Один, если ты не возражаешь, я заберу себе.
Саня подошёл к одному из мёртвых белокожих парней и начал разгибать его задубевшие пальцы.
Саблей, впрочем, назвать это было сложно. Слишком толстый, грубо обработанный кусок металла.
— Откуда вы такой взяли? — поинтересовался я.
— Это рессора из-под прицепа от трактора. Азиаты там много подобного добра со дна морского повытаскивали. Другой вопрос, что выточить из него меч довольно сложно. Точнее нечем. Имеются несколько напильников, но они нарасхват. Так что меч этот эффективен пожалуй только из за своего немалого веса. Всё равно лучше, чем копьё. Не во всех ситуациях, правда, но в большинстве.
— Ну вот, — вздохнул я, — то оружия для ополченцев не хватает, то ополченцев для оружия. Что ещё здесь полезного?
— Мало чего, если говорить честно. Большая часть припасов погибла во время ливня. Но в трюмах есть ещё рыболовные крючки, самодельные разумеется, гарпуны. Пластиковые бутылки…
На этом моменте Саня задумался.
— Что? — не выдержал я.
— Ты ничего не чувствуешь?
— Нет, а что?
— Наверное мы все слишком переволновались за последнее время, но лично я уже очень давно хочу пить. Причём желательно, чтобы это была не морская вода, а пресная.
— Блин, — выругался я, ощутив жажду, только когда о ней вспомнили. — Не выйдет у нас никакая партизанская война. Придётся делать вылазки на территорию врага.
