— Я поступил так, как было запланировано, но со мной были Зерка и Мантар, а Дуари высматривала одинокого человека в лодке. Мой летный шлем с меня сняли в комнате суда, так что ей не по чему было опознать меня. Она приняла нас за троих Зани.
— Значит, она видела вас, — сказал Таман, — потому что она сказала, что в гавани были только трое Зани. Когда ты не появился, как она надеялась, она решила, что Зани убили тебя и бомбила город, пока не исчерпала запас бомб. Затем она улетела прочь с Минтепом, Уланом и Леганом. Они оставались в окрестностях Санары несколько дней, пока мы не запустили три шара, чтобы сигнализировать, что можно безопасно возвращаться в Санару. Конечно, в то время мы еще не знали, что тебя нет на корабле.
— А что с Мьюзо? У ворот мне сказали, что он низложен.
— Да, он был низложен и помещен в тюрьму, — ответил Таман. — Но у него есть некоторое количество последователей, которые больше не могли чувствовать себя в безопасности в Корве. Они в отчаянии и готовы на все. Прошлой ночью им удалось освободить Мьюзо из тюрьмы, и теперь он скрывается где-то в городе. Мы не думаем, что ему уже удалось бежать из Санары, хотя он собирается это сделать. Он верит, что если он доберется до Амлота, Зани сделают его джонгом. Но ему неизвестно то, что знаем мы — Мефис мертв, а после его смерти все-таки произошла контрреволюция, и верхушка Зани была полностью повержена. Все люди, даже рядовые Зани, давно их ненавидели. Весть об этом, должно быть, дошла до войск под Санарой вчера утром, поскольку именно тогда они снялись с позиций и отправились в долгий путь обратно в Амлот.
— Значит, долгая гражданская война окончена, — сказал я.
— Да, — ответил Таман, — и я надеюсь вскоре восстановить столицу в Амлоте. Я уже послал в Амлот известие, что объявляю амнистию всем, кроме главных вождей и тех, чьи действия были определенно преступными. Я собираюсь через несколько дней отправиться сам вслед за известием во главе сильной армии. Друг мой, я надеюсь, что ты последуешь со мной и получишь в моей столице все награды и почести, которых заслуживаешь.
Я покачал головой.
— Не сочти, что я не ценю по достоинству твое великодушие, — сказал я. — Но думаю, ты понимаешь, что все эти почести ничего не значат, раз со мной нет моей принцессы, чтобы разделить их со мной.
— Но почему? — настаивал он. — Ты должен жить, и можешь жить в чести и комфорте. Какие у тебя еще могут быть планы?
— Я собираюсь последовать за Дуари в Вепайю.
— Невозможно! — воскликнул он. — Как ты надеешься добраться до Вепайи? Все суда флота Корвы были уничтожены или захвачены врагом во время последней войны.
— У меня есть лодка, на которой я благополучно добрался из Амлота, — напомнил я ему.
— Какая лодка? Рыбачья? — спросил он.
— Да.
— Жалкая скорлупка! — воскликнул он. — Ты не переживешь первого же шторма.
— Как бы то ни было, я совершу эту попытку, — сказал я.
Он печально покачал головой.
— Хотел бы я отговорить тебя, — сказал он. — Не только потому, что ты мой друг, но и потому, что ты можешь принести много пользы Корве.
— Каким образом? — спросил я.
— Ты можешь показать нам, как строить энотары и научить моих офицеров летать на них.
— Искушение велико, — признал я. — Но я никогда не буду спокоен, пока не буду знать, что сделал все, что в человеческих силах, чтобы спасти Дуари.
— Что ж, ты все равно не можешь отправляться немедленно. Постараемся использовать как можно полнее то время, пока ты с нами. Я больше не стану докучать тебе своей назойливостью.
Он позвал адъютанта, чтобы тот показал мне мои апартаменты. Там я нашел новую одежду и парик. После горячей ванны я почувствовал себя новым человеком, и выглядел тоже неплохо, как показало мне зеркало. Я бы не узнал сам себя, так сильно черный парик изменил мою внешность.
Зерка, Мантар и я обедали этим вечером в огромном банкетном зале дворца джонга вместе с Таманом, Джахарой и высшей знатью Корвы. Они все знали меня, некоторые очень хорошо, но все согласились, что никогда бы меня не узнали. Я решил, что это объясняется не только черным париком. Во время моих опасных приключений в Амлоте я изрядно сбавил вес. На мою долю выпало много душевных страданий, поэтому лицо стало изможденным, щеки ввалились, прорезались морщины.
Во время продолжительного обеда, мы, «отважная тройка из Амлота», по существу, монополизировали беседу, но не по собственному желанию. Остальные гости настаивали на том, чтобы услышать во всех подробностях то, чему мы были там свидетелями и что испытали. Они особенно заинтересовались рассказом Зерки о том, при помощи каких хитрых способов контрреволюционеры осуществляли свои действия, несмотря на высокоорганизованную шпионскую систему Зани и безжалостное истребление всех, кто попал под подозрение.
Они завороженно слушали ее рассказ, когда в банкетный зал вбежал очень взволнованный адъютант и подошел к Таману. Он что-то прошептал джонгу на ухо, и тот внезапно побледнел. Затем он встал, взял под руку Джахару и вышел с ней из зала.
Хотя уход джонга позволял нам также свободно покинуть зал, никто этого не сделал. Мы все чувствовали, что у Тамана неприятности, и я думаю, что все как один подумали только о том, чтобы остаться — на случай, если наша помощь понадобится джонгу. Мы были правы, потому что через некоторое время адъютант вернулся и попросил нас оставаться в зале, пока Таман не поговорит с нами. Через несколько минут Таман вернулся в банкетный зал и, стоя во главе стола, обратился к нам.
— В этом зале, — сказал он, — много моих самых верных подданных и друзей, которым я доверяю. Я пришел к вам в момент ужасной трагедии и прошу вашей помощи. Джанджонг Нна была похищена из дворца.
Невольное восклицание ужаса сорвалось с губ собравшихся.
— Ее похитили при помощи кого-то из дворцовых слуг, — продолжал Таман. — При этом были убиты два верных стражника, которые пытались защитить ее. Это все, что мне известно.
Кто-то пробормотал:
— Мьюзо!
Этот возглас отражал мысль каждого из нас. Сразу вслед за этим в зал торопливо вошел офицер и подошел к Таману, протягивая ему послание.
— Это было найдено в апартаментах джанджонг, — сказал офицер.
Таман прочитал послание до конца и поднял глаза на нас.
— Вы правы, — сказал он. — Это Мьюзо. Он угрожает убить Нна, если я не отрекусь от трона в его пользу и не принесу ему клятву верности.
Мы все лишились голоса. Что можно было сказать? Могли ли мы посоветовать отцу принести в жертву любимую дочь? Могли ли мы позволить Мьюзо стать джонгом Корвы? Перед нами была неразрешимая дилемма.
