Мы все лишились голоса. Что можно было сказать? Могли ли мы посоветовать отцу принести в жертву любимую дочь? Могли ли мы позволить Мьюзо стать джонгом Корвы? Перед нами была неразрешимая дилемма.
— Указано ли в послании время, когда ты должен принять решение? — спросил генерал Варо.
Таман кивнул.
— Между первым и вторым часом завтра утром я должен отправить с крыши дворца шары — один, если я отказываюсь; два, если согласен.
— Сейчас двадцать шестой час, — сказал Варо. — У нас одиннадцать часов, чтобы предпринять какие-либо действия. Пока я умоляю тебя, Таман, воздержаться от принятия решения. Посмотрим сначала, чего нам удастся достигнуть.
— Оставляю все на твое усмотрение, Варо, — сказал Таман, — до первого часа завтрашнего утра. Держи меня в курсе всех действий. Но прошу тебя не рисковать жизнью моей дочери.
— Ее безопасность будет нашей первоочередной заботой, — заверил джонга Варо.
Таман был с нами, пока мы обсуждали планы. Самым практичным казалось тщательно обыскать весь город, и Варо тотчас отдал приказ каждому солдату Санары приступить к розыскам. Еще никогда ни один город не прочесывали так тщательно.
Я попросил разрешения присоединиться к поискам. Когда Варо дал согласие, я тотчас направился к себе и позвал офицера, назначенного служить мне. Когда он появился, я спросил его, не может ли он быстро достать для меня одежду, которую мог бы носить небогатый человек, но такой, который при этом вполне мог бы иметь при себе меч и пистолет.
— Это несложно, господин, — сказал он. — Мне нужно только пойти к себе домой и принести мою собственную одежду, которую я надеваю, снимая форму.
Через десять минут на мне была одежда обычного гражданина среднего класса, и я вышел на улицу. У меня был план — не особенно блестящий, но лучший из тех, что я смог придумать. Мне были известны некоторые заведения с подозрительной репутацией, где собирались люди городского дна, которые за деньги могли пойти на любое ужасное преступление. Мне пришло в голову, что я смогу услышать там разговоры об известных им преступлениях и, может быть, услышу намек, который наведет меня на верный след. Я испытывал не особенно много энтузиазма по поводу этой идеи, но я должен был что-то предпринять. Мне нравилась малышка Нна, и я не мог сидеть и бездействовать, когда она была в опасности.
Я направился в нижний конец города, где располагались рыбные базары, и где матросы собирались пьянствовать и подраться до войны, которая истребила весь торговый флот и большую часть рыбачьего промысла Санары. Теперь этот район был почти пустынен, но там все еще были открыты многие из старых питейных заведений, влачивших жалкое существование, но удерживающихся на плаву благодаря мужчинам и женщинам городского дна. Я переходил из одного заведения в другое, покупая выпивку там, играя в азартные игры здесь, и везде прислушивался к случайным обрывкам разговора, которые могли дать ключ. Но я не услышал ни в одном из мест, по которым слонялся до тридцать шестого часа, ничего, что могло бы дать бы хоть какой-то намек на местонахождение Нна или ее похитителей.
Я был обескуражен и почти утратил надежду. Тридцать шестой час застал меня в пивнушке около участка городской стены, идущего вдоль реки. Я притворялся, что нахожусь под действием гнусного напитка, который здесь популярен и имеет вкус смеси джина с керосином, от которых, как от напитков, я не в восторге даже по отдельности. Я позволил втянуть себя в азартную игру, которая немного напоминает маджонг. Я постоянно проигрывал и платил с неизменно хорошим настроением.
— Ты, должно быть, богач, — сказал неприятного вида завсегдатай, сидящий рядом со мной.
— Я знаю, как зарабатыывать деньги, — сказал я. — Я много заработал сегодня ночью. Меня могут за них повесить, так почему бы мне с тем же успехом на них не повеселиться?
— Отличная мысль! — одобрил он. — Но как ты получил столько денег так легко?
— Спроси что-то другое, приятель, — сказал я. — Не очень-то я хочу болтаться на виселице.
— Могу побиться об заклад, что знаю, как он получил свои денежки, — сказал другой. — И его и впрямь повесят, если только…
— Если только что? — спросил я свирепо.
— Ты сам знаешь, как знают Прунт и Скрэг. Они сейчас отправились за остальной частью своих денег.
— Вот как? — заинтересовался я. — Я свои остальные не получил. Я не знаю, где мне их получить. Кажется, они меня обжулили. А, ладно, мне хватит и того, что есть.
Я встал и пошел к двери, пошатываясь. Я не знал наверняка, что этот разговор выведет меня на тот след, который я искал, но шанс такой был.
Похищение Нна было, наверное, величайшим преступлением в Санаре со дня основания города. Когда кто-то демонстрировал большое количество денег в таких обстоятельствах, как это делал я, это наводило на очевидную мысль о связях с преступным миром, ибо человек моего теперешнего вида не мог внезапно получить большие деньги честным путем.
Я не успел еще дойти до двери забегаловки, как почувствовал чью-то руку на плече. Я повернулся и взглянул в хитрое лицо человека, который последним говорил со мной.
— Давай поговорим, приятель, — сказал он.
— О чем? — спросил я.
— Тебе причитаются кой-какие деньги, — сказал он. — Сколько ты мне дашь, если я покажу тебе, где ты можешь их получить?
— Если ты и вправду можешь это сделать, я дам тебе половину, — сказал я.
— Отлично, — сказл он. — За половину я на это пойду. Но сегодня плохая ночь для такой работы. Из-за того, что они похитили дочь джонга, весь город прочесывают и всех допрашивают. Эти ребята получили за свою работу много денег. То, что ты получил за смерть старого Курха — ничто по сравнению с тем, что заплатил Мьюзо, чтобы ему доставили дочь джонга.
Значит, я шел по ложному следу! Но как попасть на верный? Парень был, очевидно, пьян, чем и объяснялась его болтливость, и он что-то знал о похищении Нна, но как много? И как мне перевести его с одного следа на другой? Я понял, что придется брать быка за рога.
— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к убийству Курха? — спросил я.
— А что, не так? — спросил он.
— Конечно, нет, — заверил я. — Я никогда ничего подобного не говорил.
— Тогда откуда у тебя столько денег? — спрсил он.
— Есть другие дела, кроме дела Курха.
— Сегодня в городе было только два больших дела, — сказал он. — если бы ты участвовал во втором, ты бы знал, куда идти.
— Я не знаю, — признал я. — По-моему, они пытаются обмануть меня и забрать мою долю. Они сказали, что принесут мне ее сюда, но их нет. И они не сказали мне, куда они дели девочку. Я бы отдал все, чтобы это узнать. Если бы я только знал, клянусь, им бы пришлось со мной расплатиться, не то… — я многозначительно дотронулся до меча.
