— Я уверена, ты не видел другого выхода.
— Да, в этом-то все и дело…
— Тогда зачем извиняться?
Он попытался улыбнуться.
— Подобный поступок отягощает мою совесть.
Девушка пожала плечами.
— И что прикажешь с этим делать?
— Не знаю, — смиренно произнес он, — Видимо, уже ничего не попишешь.
Она окинула возлюбленного странным взглядом, в котором смешались гнев и жалость. Руиз закрыл глаза, боясь прочесть в нем смертный приговор своим чувствам и надеждам.
В следующую минуту голова его резко дернулась назад от удара руки в бронированной перчатке.
Бывший агент машинально прижал ладонь к разбитой губе и уставился на девушку, потеряв дар речи от изумления.
Низа улыбнулась искренней, живой улыбкой.
— Теперь мы в расчете, — с облегчением произнесла она.
К вящему изумлению Руиза, она на секунду прижалась к его губам легчайшим поцелуем.
Потом решительно натянула на голову шлем.
Руиз отыскал кусок полусгнившей веревки и затянул петлю у себя на шее. С помощью виброножа он надрезал волокна так, что они держались на нескольких ниточках. Другой конец веревки мужчина протянул возлюбленной.
— Я — твой пленник, — произнес он, вкладывая в эти слова особое значение.
Потом Руиз критически осмотрел девушку. Пришлось обрезать виброножом кончики слишком длинных волос, видневшихся из-под шлема. Затем он спрятал лезвие в рукав и затянул потуже манжет.
Бывший агент не рассчитывал, что маскарад окажется настолько удачным. Если бы не изуродованный труп, лежащий между ними, он мог подумать, что Желтый Лист по-прежнему наблюдает за ним сквозь прорези омерзительной маски. Царственная осанка Низы выглядела настолько жутким и убедительным подобием горделивой походки гетмана, что Руиз поневоле содрогнулся.
— Ты должна двигаться так, словно тебе принадлежит весь мир, а все остальные люди — просто грязь, налипшая на твои сапоги. Сможешь?
— Разумеется, — кивнула девушка. — Позволь напомнить, что большую часть жизни я именно так и смотрела на окружающую действительность. Собственно говоря, я совсем недавно изменила мнение.
— Извини, я действительно забыл, — улыбнулся он. — Ладно. И пожалуйста, помни, что ты ни в коем случае не должна разговаривать. Когда мы выйдем на открытое пространство, родеригианцы воспользуются шариками-шпионами или мониторами слежения удаленного действия, поэтому наша актерская игра должна быть безупречной. Что бы ни случилось, к каким бы трюкам ни пришлось прибегнуть мне, ты не можешь выйти из роли гетмана.
— Я запомню.
Они немного помолчали, затем Низа вновь обратилась к возлюбленному:
— Я так рада, что ты стал хоть немного походить на прежнего Руиза Ава. С тех пор как мы покинули Море-вейник, ты казался таким холодным и отстраненным. Я просто боялась заговаривать с тобой. Наверное, в мире снов произошло нечто важное — нечто, излечившее тебя.
В ее голосе слышались одновременно радость и неуверенность.
— Да… это был приятный сон, — подтвердил Руиз, вспоминая Лиил и ее иллюзорный мир. Он очень надеялся, что девушка наконец прекратит расспросы. Он, разумеется, устал от постоянной лжи, однако не видел необходимости доходить до абсурда в стремлении к истине. Низе вовсе не обязательно знать о его отношениях с виртуальной любовницей.
К счастью, девушка больше ни о чем не спрашивала.
Бывший агент нехотя заметил:
— Нам пора. Ты пойдешь первой, а я послушно потащусь сзади.
Потом он подобрал еще один кусок веревки и велел связать себе руки за спиной. Теперь, если он не будет совершать слишком резких движений, родеригианцы подумают, что у него нет ни малейшей возможности для сопротивления.
— Еще одно, последнее, — спохватился Руиз. — Если дела пойдут совсем скверно, если меня поймают или убьют, постарайся сбежать. Броня защитит тебя практически от любого оружия, если не считать выстрела в упор из энергомета. У тебя будет шанс.
Он не назвал места, где она могла бы найти убежище, скорее всего, такого на острове просто не было. И все же Руизу хотелось, чтобы она прожила как можно дольше.
Девушка наклонила голову в знак согласия, глаза ее сверкнули в армированных прорезях жуткой маски.
Геджас беспокойно бродил под оружейной аркой, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на экраны мониторов. Раздался мелодичный звон сигнального устройства. Прибор, имплантированный в мозг Желтого Листа начал перемещение в пространстве. Геджас подумал, что это произошло слишком быстро. Он настроился на долгое и нудное ожидание среди холмов. «Голос» нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле экрана, который должен был включиться, когда шарик-шпион, зависший возле входа в пещеру, начнет трансляцию.
Желтый Лист выбралась из туннеля, ведя пленника на веревке. Жалкая тварь явно лишилась рассудка.
При виде госпожи, возвращающейся целой и невредимой, Геджас ощутил такое облегчение, что даже не подумал о том, куда девалась пленная дикарка. Однако вскоре внимание родеригианца привлекла необычная походка гетмана. Госпожа двигалась с необычайной даже для нее грациозностью и легкостью, словно бедра ее были смазаны маслом. Первоначальное облегчение сменилось бешеной завистью. Наверняка она потребовала, чтобы безумец удовлетворил ее там, в нише виртуального депозита.
Геджас попытался убедить себя, что гетман, поддавшись зову плоти, поставила под удар, интересы Родериго, и его гнев вызван именно этим обстоятельством. А что, если бы пленник сбежал или причинил ей вред? Руиз Ав ловок и силен. К тому же ему абсолютно нечего терять. Однако сейчас мужчина брел спотыкаясь, понурив голову. Очевидно, там, в пещере, он исчерпал все резервы своего организма.
Когда «Голос» представил себе, что именно так утомило пленника, он резко повернулся к ближайшему охраннику и злобно рявкнул:
— Приготовить землеходы! Мы встретим гетмана на берегу!
Геджас направился в центр лагеря. Пленники сгрудились возле обогревателя, пытаясь хоть немного согреться. Маленький оранжевый человечек все еще лежал на земле, глаза его были полуоткрыты.
— Встать, — велел родеригианец. — Пора идти.
Толстый фараонец указал на карлика.
— А как с ним быть, хозяин?
За вопрос, заданный без разрешения, Геджас моментально прикончил бы любого раба. Но тут он вспомнил, что фараонец являлся частью приманки, которой размахивали перед носом Кореаны.
— Оставим его здесь, — приказал «Голос».
Стояла необыкновенно ясная ночь. Звезды ярко освещали тропинку.
