«Вот удивятся, наверное».
— Сергей Викторович, — медленно, лихорадочно продумывая, что сказать дальше, начал я. — Нельзя ли немного… подождать?
— Мне понятны твои опасения, но, Кеша, речь идет о человеческих жизнях. Что именно тебя смущает? Скажи — и я сделаю, что смогу.
Ага, вот так просто — чего тебя смущает? А если сам не знаешь толком, чего боишься? Как тогда отвечать? Встречи с незнакомыми людьми всегда чреваты неожиданностями. Их, правда, может и не быть — но все же… Я решил спросить прямо:
— Чем мне это грозит?
— Раскрытием инкогнито, — столь же откровенно признался Дроботецкий. — Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Какими последствиями?
— Если б я знал. Могут в клетку посадить, например.
Помолчали. Мы вообще любим молчать, когда сказать нечего.
— Сергей Викторович, — несмело предложил я. — Может, пока подождем? Если совсем туго станет — тогда и скажете.
— Подождать? — он потер наморщенный лоб. — Не уверен, что это будет правильным решением. Может, у тебя есть вариант получше? Если так, то говори.
Идея у меня была. Особой продуманностью не отличалась, зато можно было избежать всеобщей огласки:
— Давайте я — на время — вас покину. Фаргел интересуется только мной и…
Я осекся, потому что Дроботецкий начал энергично кивать головой. Вряд ли это от большого восторга.
— Сам придумал или подсказал кто? — сухо осведомился начальник.
Можно подумать, у меня мозгов на такое не хватит.
— Сам.
— Оно и заметно. Героизм — дело хорошее, но тебе вряд ли поможет. По причине ухода в мир иной. Я доступно излагаю?
Излагал он доступно — поэтому я кивнул. Но это не означало, что я согласен:
— Я вовсе не так беззащитен, как вы думаете.
— А я, по-твоему, беззащитен?
— Ну… — растерянно сказал я и не нашел, что сказать дальше.
— Вот-вот. Все познается в сравнении. Раз ты можешь оценить собственную силу — оцени возможности противника в схватке с тобой. Только после этого можно намечать план действий. Ты слышишь меня?
Я уважительно наклонил голову.
— Значит, решено.
Он повернулся, собираясь уходить.
— Э, Сергей Викторович, — поспешно произнес я.
Он застыл. Величаво развернулся.
— Что?
— Сергей Викторович, не говорите обо мне своим шефам. Давайте подождем. Я на улицу — носа не высуну.
Дроботецкий внимательно рассматривал строптивца — и не спешил с ответом. Раздумывает.
— Что тебя беспокоит? — рек он наконец.
— Не знаю. Предчувствие, — соврал я и пожал плечами. Чтоб убедительней было.
Он поскреб головушку.
— А твоим предчувствиям можно верить?
Теперь настала моя очередь стимулировать работу мозга:
— Ну… раньше — не особенно, — честно признался я. — Но теперь чувствительность обострилась. Даже не знаю…
А что, разве я вру? В конце концов, не хочется же мне всеобщей огласки.
— Хорошо, — тяжело выдохнув, согласился Дроботецкий. — Будь по-твоему. Надеюсь, мы поступаем правильно.
— Спасибо.
Я поспешил откланяться.
Честно говоря, я чуточку обманул Сергея Викторовича. Самую малость. Ну, совсем капельку.
А, может, и не обманул: Сергей Викторович — человек проницательный.
Конечно, он все понял. Наверняка понял! Все-таки сегодня Новогодняя ночь, А Иннокентий Михайлович не был дома уже…
Я сам не знаю, сколько! Вот.
Блудного сына одолевало благородное желание воссоединиться в торжественный час с семьей. Потому я тихо-мирно, а, главное, очень-очень быстро — переодевался, готовясь к выходу на улицу.
Один только раз, в виде исключения, сбегу в самоволку — а потом всё: тише травы, ниже… э-э… ну, как там говорится?! Запрусь в этом каземате на веки вечные, чтобы ни один гадкий вампиришка не нашел!
Облачившись в походное снаряжение полностью, я тенью прошмыгнул по коридору. Малопривлекательное и в былые дни, сейчас это помещение было увито проводами: Димка сдержал свою угрозу и навешал ультафиолета по полной программе. У страха, как известно глаза велики, а тут еще я лазутчика изображаю. Не дай Бог кто-то невовремя перепугается и врубит лампы.
Я прошмыгнул за спиной занятого своими делами Дроботецкого. Скользнув за входную дверь, полной грудью втянул по-зимнему свежий воздух.
Интересно, чем мне грозит отсутствие на рабочем месте? Дружелюбно улыбаясь окружающему миру, я бодро зашагал к остановке.
Новогодняя ночь — праздник для таксистов. Цены в маршрутке оказались завышены вдвое. Было бы глупо дожидаться автобуса, когда до полуночи — меньше часа. Так что я раскошелился. Как говориться, хочешь быть счастливым — будь им! Мне праздник даже заоблачные цены не испортят!
Для кого праздник, а для кого — будни. Когда я вышел на нужной остановке, голос Фаргела прозвучал совершенно по-деловому:
— Я тебя искал.
Можно подумать, наши поиски были взаимными.
Придав себе самый уверенный вид, я развернулся к вампиру:
— Зачем?
Представляю, как это выглядит со стороны: хамоватый юнец кочевряжится пред старшим поколением. Еще и вид делает, что все в порядке. В принципе, Фаргел может и не знать, что я провинился. С другое стороны, существо рядом может придерживаться других взглядов на нормы поведения. Опять же, про его самомнение надо помнить. А раз так, вести себя нагло — более чем опасно.
Фаргел, однако, остался спокоен.
— Я не могу найти Бориса.
Мне бы тоже найти не удалось. Где сейчас его высохшее тело? В безымянной могиле. Или, что вероятнее, в каком-нибудь НИИ. Врачи — они дотошные. Так что я, как виновник потери, признавался очень даже честно:
— Я не знаю, где его искать.
Кстати, насчет честности. Ходят слухи, что все вампиры — телепаты. Так что…
Я быстренько забаррикадировался: мысленно вмуровал себя в камень, голову обмотал экранирующим шарфом — на этом моя фантазия иссякла. Не знаю, насколько все это удалось, но я остался доволен. Все равно меня еще группа экстрасенсов прикрывает!
— Когда ты видел его в последний раз? — спросил Фаргел.
Нормальный вопрос. Требует честного ответа. Да запросто! Подсчитав в уме, я назвал примерную дату нашей последней встречи.
— Он был чем-нибудь встревожен?
— Н-нет, вроде нет. По-моему, был таким же, как всегда.
То есть злобным и кровожадным монстром!
— Каким — как всегда?
Ну, чего прицепился?! Я знаю, каким он был в другой обстановке? Не-ет. А должен бы. Так что мне тебе сказать??
Я пожал плечами:
— Ну-у, не знаю…
И замолчал. Мол, понимай, как хочешь.
