Нападение Ника убедило ее в серьезности его намерений и укрепило ее надежды.
Все необходимое было скрыто в этих фразах. Дождавшись удобного случая, она претворила задуманное в жизнь.
Но этого было недостаточно. Может быть, этого хватало Морн в ее безвыходном положении, но этого было недостаточно для Ника. Ему нужно было знать, что она поняла его.
Что еще он мог сделать для этого?
Да, похоже на то, что это у вас прямо в кармане. Или, может быть, вы просто в игрушечки там играете?
Ангус решил, что сказанное относится к шизо-имплантату. Наивная простота. Теперь перед ним открылся иной смысл. Как и все остальное, что прозвучало из уст Ника, эта фраза была адресована Морн.
Во время заварушки в дверях люди Ника имели предостаточно времени для того, чтобы сунуть в карман Морн записку. Эту записку она нашла позднее, причитала ее, а затем уничтожила.
Записку, в которой было сказано, что Ник от нее хочет.
Вот почему Ник позволил Ангусу с такой легкостью избить его. Для того, чтобы его люди смогли беспрепятственно передать Морн записку.
Остальная часть их плана была еще проще.
Корабля-поставщика никогда не было.
Да, конечно, не было. Сигнал бедствия был подделкой, изготовленной Ником и его дружком из службы безопасности. Если бы поставщик был подлинным, служба безопасности наверняка послала бы об этом сообщение Нику заранее. Но авария на поставщике, которая являлась частью их плана, не могла быть предсказана загодя. Поэтому вся картина целиком не могла иметь место сама по себе. Сигнал бедствия был передан специально для того, чтобы выманить Ангуса из доков на арену последнего действия в трагедии его жизни.
Имея возможность проникнуть на борт «Красотки» через незапертый люк, стал бы Ник убивать Ангуса? Или просто похищать Морн? Конечно, нет. Убийство могло принести Нику серьезные неприятности. Несмотря на репутацию Ангуса Фермопила, служба безопасности сделала бы все возможное для поимки его убийцы, может быть, только для того, чтобы доказать собственную работоспособность. А если бы Ник решился похитить Морн, то он всю свою жизнь не имел бы покоя, так как опасался бы мести со стороны Ангуса.
Да, ловушка была отменной. Наполнив отсеки «Красотки» товаром, предоставленным, без сомнения, его дружком из службы безопасности, Ник смог организовать уничтожение Ангуса без риска для Морн. Или самого себя.
Все, что от него требовалось теперь, это предоставить службе безопасности любые доказательства того, что преступление Ангусом было совершено. После этого там получат официальное право изъять бортовой журнал «Красотки» из ее компьютера для анализа. Это выведет их на секретные отсеки корабля. И даст им информацию о причинах гибели тех старателей. И данные о нелегальном использовании шизо-имплантата. Несмотря на то, что банк данных медблока был чист, бортовой журнал содержал сведения о наличии в компьютере параллельной программы, заменяющей пульт имплантата.
Пожизненное заключение за ограбление поставщика. И смертная казнь за убийство, и еще одна за шизо-имплантат.
Морн наконец получит свободу. И отправится прямо в объятия к Нику Саккорсо.
Ловушка было великолепной и страшной. Волна черного ужаса захлестнула Ангуса: все чувства и инстинкты его взывали к немедленному действию. Бездумно и не осознавая своих поступков, он кинулся в кресло пилота и начал прогрев «Красотки».
Скорее бежать, убираться, исчезнуть. Он был трус и действовал импульсивно. Отчалить от Станции и убраться прежде, чем служба безопасности успеет издать приказ о его аресте. Они хотят убить его, убить его. Уносить ноги, чем скорее, тем лучше.
Но ему было запрещено покидать пределы Станции. Если он попробует выйти из доков без разрешения, Станция откроет по нему огонь. С дырой в двигательной трубе он не сможет уйти от пушек Станции.
«Красотка» будет уничтожена.
Морн погибнет.
Уноси ноги! Глупец, говноед, прочь, прочь!
Морн погибнет.
В отчаянии он застонал. Он смог бы рискнуть «Красоткой». Он делал это раньше, когда было нужно. Но Морн…
Когда он ударил ее в последний раз, струйка крови скользнула у нее по подбородку, вытекая из порезов, пробитых зубами в ее губе. Ее красота была испачкана красным. Воспоминания сжали его внутренности в тугой клубок ужаса и желания. Она была его, его, но если он попытается спастись, она умрет.
Ну и что? – взывала к нему его прошлая одинокая жизнь. – Она типичная блядь, и сделала все это с тобой только для того, чтобы получить возможность пойти и переспать с этим Ником Саккорсо. Зарежь ее прямо сейчас, пока она спит. Она заслужила это.
Это было как раз то, что нужно. Все его чувства и инстинкты жаждали крови. «Убей ее и беги! Лучше погибнуть, сражаясь за свою жизнь, чем сидеть здесь и ждать смертного приговора, пока этот бляденыш Ник, посматривает в твою сторону и посмеивается».
Но, к сожалению, тело Ангуса отказывалось его слушаться.
Дрожащими руками он прекратил прогрев и снова перевел системы «Красотки» в режим охлаждения. После этого он долго сидел, прижав руки к глазам, и в темной пустоте у него в голове, подобно метеорам, мелькали искры ужаса и обрывки мыслей.
Оторвав наконец руки от глаз, все еще дрожа, он стер из компьютера программу, уличающую его в нелегальном использовании шизо-имплантата.
Проверил, не содержит ли банк данных медблока каких-либо преступных сведений.
Сделал несколько небольших поправок в бортовом журнале способом, считающимся как теоретически невозможным, так и криминально наказуемым, но тем не менее осуществимым на его специальным образом настроенной аппаратуре воздействий.
После этого он разбудил Морн Хайланд.
Она тщательно избегала его взгляда. В этом не было ничего странного, на этот раз он знал, с чем это было связано, о да, он знал это. Она быстро повела плечами, для того, чтобы прогнать остатки сна.
Однако она не торопилась подниматься с кровати.
С некоторым усилием ее губы сложились в тусклую улыбку. Возможно, она обратила внимание на его вытянутое и изнуренное переживаниями лицо, но виду не подала. Она протянула в его сторону руки так, как будто она мечтала о нем во сне.
Так, будто она хотела, в самом деле хотела, заниматься с ним любовью, несмотря на всю его власть над ней, несмотря на то, что он сделал с ней.
Он непроизвольно отпрянул от нее. Излучающее улыбку, ее лицо было тщательно вычищено, пусто и прекрасно, все чувства были загнаны внутрь. Она не могла знать о том, что происходит, естественно, она могла только догадываться. Все, на чем были построены ее надежды, состояло из небольшой записки и нескольких фраз, произнесенных Ником перед ней в дверях у Маллориса. И она продолжала бороться за свои надежды.
