при разговоре не присутствовала, но Леша догадывался, что все записывается. Что ж, теперь вокруг Ильи будет очень много мер предосторожности. Даже когда они будут уверены, что он полностью излечился.
Леша зашел к Ольге попрощаться, забрал Дуську у Риты, выслушал вдогонку комплименты лекошке, и просьбы заходить еще. С ней, разумеется. Медсестричке понравилось играть с животинкой. Надо же, не подвела, не опозорила!
— Это вы еще не попадались ей, когда она в фазе охоты, — пробурчал под нос Леша, заходя в лифт в обнимку с крылатой, чтобы слегка сгладить волну умиления. А то стоит расслабиться, как эти девчонки…
Дуся внимательно посмотрела ему в глаза, чувствуя, что речь о ней. А может, поняла, что он слегка не в духе. Встреча с Ильей произвела тягостное впечатление. Те, кто ненавидел его Родину, взяли и ради мести или не понятно чего еще, поломали жизнь талантливого человека, и подвергли опасности всю планету. Сделали это жестоко, цинично, и глупо. А ведь повод мстить у них был лишь самим себе.
Когда вышли на улицу, Леше пришлось отвлечься на лекошку. Та оживилась, начала гоняться за птичками, впрочем, как обычно, без особых последствий для них. Потом запросилась на руки. Потребовала лекошачьих нежностей и заушных поскребушек. Вернувшись домой, Леша понял, что от плохого настроения ничего не осталось.
Глава 22
Осложнения. 2 декабря 2072
— Она правда не сожрёт ёлку с игрушками? — Ника невинно поморгала, сжимая в руке огромный шар из тончайшего стекла.
С сомнением покачала головой, и кивнула на соседнюю витрину с елками и игрушками из дерева, пластика, керамо-пластика и текстиля. На любой вкус. Чтобы ни дети, ни животные не превратили семейное торжество в переживания из-за порезов, разбитых игрушек и поваленной ёлки.
Они уже час бродили по предновогоднему торговому центру, расположенному напротив той самой стройки. Он ближе всего, и выбор магазинов более чем достаточный. Решили, что сначала купят елку с игрушками для Никиной семьи, приближался их первый Новый год в Технограде. С подарками предстояло побегать ближе к праздникам.
— Не сожрёт, даже не надейся. Дуська — очень цивилизованная и культурная лекошка, — ответил Леша, почесав царапину на лбу, оставленную цивилизованной лекошкой в пылу игры на прошлой неделе.
Ника сморщила нос и покивала:
— Ага, ага, очень культурная, да…
— Если ты о нашем с ней недавнем махаче, то она просто промахнулась.
— Хотела оторвать тебе нос, да не вышло?
— Нет, она целилась в падающий листик.
— Адвокат из тебя так себе.
— Она не ест стекло и не бросается на мохнатых колючих монстров. Максимум — обнюхает и с презрением отвернется.
— Какую ёлку вы обычно ставите и с какими игрушками?
— Ты уже спрашивала, ответ тот же — керамо-пластик и стекло.
— Ладно, надеюсь, мой хомячок не сыграет роковую роль.
— Ну, разве что он — мутант…
Они выбрали коробку с девятью огромными шарами из стекла. Все шары были наполовину блестящими, наполовину прозрачными. Расписаны вручную узорами и рисунками на зимнюю тематику: снег, олени, сани, домики, елки, Дед Мороз со Снегурочкой, всякие белочки и ёжики.
Второй набор со зверятами и гномами, третий с заснеженными избушками — разноцветные ставенки, крылечки и трубы, в которые влезал крохотный Дед Мороз. Еще набрали гирлянд разной длины для ёлки, украшения квартиры и лестничной клетки. В последний момент Ника вспомнила о верхушке. И они еще полчаса выбирали между мерцающей синей звездой, длинной башенкой из шаров, и ракетой — стеклянной копией «Витязя» — первого корабля с микротермоядерным реактором, который скоро должен отправиться к Ганимеду.
Собственно ёлку должны доставить через неделю, ее выбирали по каталогу. А игрушки хотелось брать руками, бродя среди уютно мерцающих витрин, гомонящей толпы и радостной атмосферы.
Потом Ника потянула Лешу в небольшую кофейню, которая расположилась между крупными сетевыми магазинами. Снаружи ей даже придали вид старинного питерского домика, который имеет статус самого маленького дома Северной столицы и находится на улице Гагаринской. Взглянув в сторону милого желтого фасада, Леша вздохнул и пошел за девочкой. Пакеты с игрушками были легкими, но объемными, и он не дал их нести ей, хоть Ника и пыталась отобрать парочку.
Выбрав черный кофе без сахара и упаковку соленых крекеров — тяга к сладкому уже прошла, Леша с улыбкой наблюдал за уминающей пирожное Никой. Она запивала его латте в высоком стакане, и при каждом глотке измазывала нос в взбитых сливках. С трудом сдерживая смех, парень поинтересовался, наконец:
— Почему ты не пьешь через трубочку?
Заподозрив неладное, Ника посмотрелась в зеркальце, выудив его из недр крохотной сумочки. Поняла, в чем дело. И изящно смахнув сливочную пенку с носа, облизала палец. Вернула зеркальце обратно, покопалась в сумочке еще, и достала смартфон. Тот оказался раза в два больше сумочки. Лешины брови поползли вверх:
— У тебя там перпендикулярность?
— Ты еще не видел всё содержимое, — хихикнула Ника.
— Тогда зачем я ношу все эти коробки? Запихни туда! — он строго нахмурился и ткнул пальцем в сторону горы пакетов, которые высились неустойчивой башней рядом с ним на небольшом диване.
Ника рассмеялась, погрозив пальцем.
Потом они поехали к ним, ее мама угощала их чаем, братец развлекал рассказами о принципах работы микротермоядерного движка, потом болтали о будущих праздниках и не заметили, как небо осыпало звездами. Леша вернулся домой в десять вечера, пообщался по телефону с Димкой, и лег спать, с ощущением чего-то нового и неизведанного на пороге. Засыпая, еще успел сказать себе, что это просто предчувствие Нового года.
* * *
Дневной свет наполняет огромный зал лаборатории. Солнечные лучи отражаются от гладких поверхностей оборудования, от черных мониторов, от серого металла коллайдера. Редкие пылинки порхают в золотистых лучах, словно танцуя.
Он стоит перед знакомой трубой, и пытается понять, как оказался здесь. Снова.
Ничего не напоминает о произошедшем. Все целое, чистое, будто нетронутое. Ни людьми,
