Он резко развернулся в приступе неожиданного гнева, и маленькие толстые человечки разлетелись вокруг него в разные стороны. И вот эти люди были правителями последнего Города Земли, наследниками четырехсот тысяч лет истории человечества? Эти напыщенные маленькие паразиты, самоуверенные, невротичные и жестокие?
«Эта раса произвела несколько великих людей», — прозвучал трезвый голос Найсмита у него в сознании.
«Среди этих таких нет!» — ответил он. — «И они никогда больше не произведут достойных потомков, даже если будут жить миллионы лет».
«Не произведут под твоим правлением».
«А если я предоставлю их самим себе, что тогда? Будет лучше?»
«Нет, на них нет надежды, да и на техников, наверно, тоже. Но есть надежда на Развлекателей».
Его тело напряглось от высокомерной гордости.
«Они — моя собственность».
«Они человеческие существа».
В сомнении и смятении он обратился к ближайшему роботу в форме саркофага, с красными фигурами на золотом и серебряном фоне:
— Скажи мне кратко, что такое «человеческое существо»?
Робот зажужжал, внутри раздался какой-то гул.
— Человеческое существо — это потенциальная возможность.
Спустя мгновение он жестом отпустил его. Робот поклонился и уплыл прочь.
«Развлекатели заслуживают, чтобы им дали шанс», — проговорил голос Найсмита.
«Нет».
К нему подплывал другой робот, и, обернувшись, он узнал робота, которого он посылал с поручением в Старый Город.
— Господин, я не нашел живых Хозяев, но я забрал яйца из их тел, как ты приказал. Теперь за ними ухаживают техники из биологических лабораторий.
Он знаком отпустил его, и робот удалился, сам же он продолжил свой инспекционный обход. Везде глаза маленьких толстых людей смотрели на него с выражением страдания.
«Горе побежденным», — произнес голос у него в мозгу. Был ли то его голос, или голос Найсмита?
С ощущением паники он обнаружил, что не может определить разницу. Они двое были единым целым.
Его переполняли триумф и ощущение своей безраздельной власти, и вместе с тем его переполняли сочувствие и сожаление.
«Отдай им их жизни и предоставь шанс», — проговорил голос.
«Где?»
«Где, как не на Земле?»
На какую-то секунду Найсмит застыл в воздухе, вспоминая море травы под небом в точках облаков.
Подплыл коротышка в белом.
— Хозяин, есть другие приказания?
— Да. Найди мне Развлекателей Лисс и Рабба. — Когда человек кивнул головой и стрелой понесся прочь, Найсмит подозвал ближайшего робота. — Принеси мне машину времени.
Робот ушел, а он в неподвижности замер в воздухе, не обращая внимания на краски и движение вокруг, удивляясь тому намерению, которое созрело у него в сознании. Может ли зуг ощущать подобный взрыв сострадания и оставаться зугом?
Первым вернулся робот с ящиком блока управления, потом появились Развлекатели, которые выглядели испуганными и отчаявшимися.
Найсмит взял блок управления.
— Подойдите ближе и не бойтесь, — проговорил он Развлекателям. — Мы отправляемся на Землю.
— На Землю? Я не понимаю, — сказала Лисс-яни.
— Ты собираешься изгнать нас туда? — гневно выпалил Рабб, и повернулся к девушке. — Пусть так. Все лучше, чем оставаться здесь и служить ему пищей, — горячо проговорил он.
Лицо Лисс-яни побледнело. Спустя мгновение она подошла ближе и за ней последовал Рабб. Найсмит прикоснулся к кнопкам управления. Вокруг них возник голубоватый пузырь силового поля. Холл начал удаляться. Они прошли сквозь одну перегородку, другую, затем третью и оказались под холодным великолепием звезд.
Они стояли на покрытой травой равнине. Как раз наступал рассвет. Зеленовато-синее небо на востоке освещалось желтым светом на горизонте, и солнце апельсином вставало из-за гор.
Найсмит отключил пузырь силового поля. Безо всякого выражения два Развлекателя бросили на него взгляд, затем повернулись и побрели прочь по влажной траве. Немного погодя они взялись за руки.
— Подождите! — крикнул им вслед Найсмит. Они обернулись. — Как далеко распространяется влияние этого аппарата?
— Примерно на полмили, — бесцветным голосом ответила девушка.
— Значит, если я отнесу его на большее расстояние — или, еще лучше, если я перенесу его во времени, — то вы умрете?
— Ты отлично это знаешь.
— Тогда смотрите.
Найсмит коснулся управления, формируя пузырь. Он нажал и начал осторожно вращать руку управления времени.
Две молчаливые фигуры исчезли; равнина дернулась, потемнела, потом осветилась солнечным светом, потом потемнее. Прикасаясь еще более осторожно, Найсмит повернул ручку в противоположном направлении. Та же последовательность покатилась в обратном направлении, словно откручивалась назад кинопленка.
Снова появились две фигуры, потом появилась третья — сам Найсмит, крылья которого были заняты тем, что удерживали его в воздухе, а хватательные конечности держали машину.
Невидимый в пузыре, он наблюдал собственный уход во временной скачок. Он видел, как окаменели Развлекатели, как они затем схватились друг за друга. Спустя мгновения он увидел их стоящими порознь, с открытыми глазами, удивленно оглядывающимися вокруг.
Он подождал еще, пока они рискнули сделать несколько шагов по траве, крича при этом что-то друг другу и глубоко вдыхая воздух. Заря уже распространилась на полнеба, над равниной раздавалось пение птиц.
Найсмит опустил ниже пузырь, ввел его в нужную фазу и отключил поле. Два человека даже не заметили его.
— Лисс, Рабб! — позвал он.
С выражением недоверия они обернулись. — Это не убило нас! — проговорила Лисс-яни. — Значит, все это существует в действительности?
— Да, все это реальность, — сказал он ей.
— Но, тогда… — прошептала она и замолчала.
— Они говорили, что вы, зуги, создаете иллюзии, — сказал Рабб.
— Они также рассказывали всем, что мы отвратительные монстры, — сухо ответил Найсмит. — Подумайте, что легче: создать иллюзию, которую можно увидеть собственными глазами или создать такую, которую можно увидеть только через «фильтр»?
Они уставились на него.
— Так это твой истинный облик? — осмелилась спросить Лисс-яни.
— Это мой единственный облик.
— И все это существует на самом деле?
Найсмит не стал отвечать. Они представляли собой прекрасную пару, особенно хороша была женщина. Было бы интересно добиться от них потомства и посмотреть… Он остановился. Чья это была мысль, зуга или человека?
И он понял, что она не принадлежала ни тому, ни другому по отдельности, но была общей… Забавно было думать, что такое отстраненное наслаждение — наполовину холод, наполовину тепло — возможно только для мифологического существа, которым он стал…
