— Молчун! А, Молчун! — заныл Кулак. — Ну, можно я его дубиной выключу?..
— Не говори глупостей, Кулак! — возмутился Кандид. — Разве он виноват?.. Да и беречь своих людей надо!..
— Да я пошутил, шерсть на носу! Сил нет слушать! Болботит что-то, болботит, когда тут такие страшные дела творятся.
— Выключи его, Нава, — попросил Кандид. — Пусть отдохнет… Но потом надо будет еще послушать… Неожиданный источник ценной информации.
Нава повернулась к Слухачу, и он замолчал, непонимающе озираясь вокруг.
— А я ничего не поняла, — призналась Нава.
— Не страшно, постепенно разберемся, — пообещал Кандид. — Где твой мертвяк запропал?
— Уже возвращается, — сообщила Нава.
И, правда, из-за кустов неслышно возник мертвяк. Женщины привычно взвизгнули и отшатнулись.
— Не бойтесь, не тронет, — успокоил их Кандид. — Похоже, пора в путь. Кстати, где ваши пожитки? Инструменты, горшки и прочее?
— Да тут недалеко, — первой из женщин обрела голос Лава. — Мы, как увидели летающие деревни, так сразу к тебе и бросились… Все побросали.
— Ну, тогда пойдем через вашу стоянку. Захватим скарб и будем размещаться я в укрытии, которое нам отыскал мертвяк… Как видите, и они могут быть полезны. Он нашел, Нава?
— Нашел, — подтвердила она.
— Ну, тогда веди свой народ.
— Теперь это твой народ, — ответила она. — Они пришли к тебе, а не ко мне…
— Ну, тогда веди меня, — улыбнулся Кандид. — Ревнуешь?.. Зря — они же сказали — «наша Нава»… Мне кажется, это сказано не по глупости…
— Они же не понимают, кто я.
— Не понимают, — согласился Кандид. — Но не могут не чувствовать, что ты уже не та… И, тем не менее…
— Лава, — обратилась Нава к бывшей подруге. — Веди нас к прежней стоянке.
Лава напряженно посмотрела на соперницу, но все же двинулась, выдержав паузу.
— То туда, то сюда, — проворчал Колченог. — Нет, чтоб на Выселки…
Укрытие мертвяк нашел отличное. Кроны деревьев довольно большой рощи были густо переплетены лианами так, что прямой свет почти не попадал к подножиям деревьев. Было сумрачно, зато сверху точно никого здесь разглядеть было невозможно. Небольшой родник бил из земли и убегал куда-то маленьким чистым ручейком.
Кандид оторвал кусок дерна от берега и понюхал. Пахло съедобно — что-то вроде сыра со специями.
«Для полного счастья в ручье должно течь пиво», — мысленно усмехнулся он и припал губами к ручью. Это было не пиво, но отличная прохладная минерализованная вода.
— Ух, — выдохнул, поднявшись, Кандид, — хорошо.
И вдруг заметил за деревьями движение. Поднял предупреждающе руку, чтобы все замолкли, но такое пожелание в деревне относилось к области фантастики. Хотя, все же, стало тише. Кандид, скрываясь за стволами деревьев, перебежками двинулся на разведку. Сердце его тревожно забилось. Он пожалел, что единственное его оружие — скальпель.
— Кандид! Ты куда? — окликнула его Нава.
— Тсс, — прижал он палец к губам. — Кто-то приближается!.. Я на разведку…
— Да это прыгающие деревья! — звонко рассмеялась Нава. — Я их позвала, чтобы огородить деревню со всех сторон.
— Фу ты! — облегченно выдохнул Кандид и улыбнулся. — Что ж ты не предупреждаешь!.. Я думал — враги…
— Да мне и в голову не пришло, — ответила она. — Странно, ты назвал врагами своих соплеменников… Ты же их имел в виду?
— Чего ж здесь странного? — пожал плечами Кандид. — Можно подумать, что в Лесу царит мир и согласие…
— Да, ты прав, — вздохнула Нава. — Только мы никого в Лесу не считаем врагами.
— Пожалуй, у врага статус повыше, чем у биомассы, — со значением посмотрел на нее Кандид.
— И опять ты прав, — улыбнулась Нава. — Это уже переходит всякие границы!.. Мужчине не положено быть таким умным.
— Но он этого не знает и потому летает, — хихикнул Кандид.
— Не поняла? — вопросительно посмотрела на него Нава.
— Говорят, по законам аэродинамики… ну, это наука такая про все летающее… шмель не должен летать, но он этого не знает и потому…
— Поняла! — обрадовалась Нава, захлопав в ладоши. — Глупая наука…
Прыгающие деревья, тем временем, окружили рощу со всех сторон сплошной стеной.
— Отлично, — оценил Кандид. — Но как мы будем выходить отсюда и возвращаться?
— Слово надо знать, — объяснила она. — И знать его будут только те, кто из деревни и мы с тобой.
— Ну, с тобой не пропадешь! — улыбнулся Кандид.
— Я тоже так думаю, — скромно согласилась Нава.
— Я вот думаю, — сказал он, — не пойти ли мне на разведку?
— Во-первых, давай договоримся раз и навсегда: ходить куда бы то ни было, особенно, по Лесу, мы будем только вдвоем. Надеюсь, тебе не надо объяснять, почему…
— Договорились, — помолчав, размышляя, согласился Кандид. — А во-вторых?
— Во-вторых, уже смеркается. Все устали. Надо устраиваться на ночлег, что я и советую тебе срочно сделать. Завтра встанет пораньше и пойдем, вдвоем…
— А чего тут устраиваться? — пожал плечами Кандид. — Лег и заснул. Жаль озера рядом нет. Искупаться бы…
— Это тебе не надо устраиваться, — напомнила Нава, — мертвяк в виде лежанки предохранит от растений. А остальным в деревне надо еще серьезно поработать, а то к утру станешь частью почвы…
— Ну, до чего ж я дурной! Чуть в комфорте пожил и уже забыл, как вести себя в Лесу.
— Потому что вырос ты не в нем… Ложись, а я пойду — обойду территорию. Ты же знаешь, что мы, подруги, спим мало.
— Знаю, что вы практически идеальные существа… Были б еще подобрее — цены бы вам не было, — пробормотал он, укладываясь на лежанку, на самом деле вдруг ощутив усталость. Завтра, похоже, предстояло посетить полосу боев, но уже не лесных, а человеческих… Это потребует повышенного внимания, сил и соображения. Надо выспаться. Он лег и закрыл глаза.
Нава пошла по лагерю, превращаемому в деревню. Почва для ночлега очищалась от травяного покрова и настилалась сушняком. Над ней укреплялись гамаки, сорванные с «одежных» деревьев. Над гамаками сооружались шалаши.
Нава нашла Лаву. Семья Старосты уже закончила сооружение спальных мест, и Лава наводила окончательный порядок.
— Лава, — окликнула она девушку.
Лава вопросительно и хмуро посмотрела на нее.
— Нам надо поговорить, — сказала Нава. — Прогуляемся…
Лава оставила работу и молча последовала за Навой.
— О чем нам с тобой говорить? — не выдержав молчания, задиристо спросила Лава.
— О Молчуне, о чем же еще, — усмехнулась Нава.
— Все равно он будет моим! — воскликнула Лава.
