Она послушно застегнула ожерелье у себя на груди, и каждый камушек, соприкасаясь с люминесцентным полем, засиял ярким красно-золотым светом.
— Как вам нравится? — спросил у нее Мэллоу.
Девушка не ответила, но в ее глазах застыло восхищение. Командор сделал движение рукой, и она неохотно опустила рычажок вниз. Сияние погасло. Служанка ушла, и было видно, что воспоминаний об этом чуде ей хватит на всю жизнь.
— Это все ваше, командор. Подарок для вашей жены, который преподносит ей Основание.
— Гм-м-м… — Аспер повертел ожерелье и цепочку в руках, как бы взвешивая.
— Как вы их делаете?
Мэллоу пожал плечами.
— Вопрос технический. Но будет работать, заметьте, без всяких там священников.
— Да, но в конце концов это не более чем женская безделушка. Что же с ней можно сделать? Как на ней заработать?
— Вы ведь, конечно, устраиваете балы, приемы или что-то в этом роде?
— О, да.
— Понимаете ли вы, сколько заплатят женщины за такую драгоценность? Десять тысяч, как минимум.
Казалось, ударь сейчас посреди дворца молния, командор не был бы так поражен.
— Ах!
— А так как энергетический блок этой безделушки не выдерживает больше шести месяцев, то потребуется частая замена. Теперь о деле. Мы можем продать вам столько этих безделушек, сколько вы захотите. Всего по одной тысяче, только заплатите нам железом. Вот вам и 900 процентов прибыли.
Командор схватился за бороду и весь, казалось, погрузился в вычисления.
— Великая Галактика! Да вдовушки просто передерутся из-за них. Я буду продавать их в небольшом количестве, и пусть устраивают аукцион. Конечно, им не следовало бы знать, что это лично я…
Мэллоу быстро перебил его.
— Мы можем представить вам целый список аппаратов, которые находятся у нас на звездолете. У нас есть электрические плиты, которые за две минуты поджарят вам самые жесткие отбивные так, что они будут таять во рту. У нас есть ножи, которые никогда не нужно точить. Наши стиральные машины работают автоматически и беспрерывно, как и посудомойки, полотеры, пылесосы и вообще все, что вы пожелаете.
Подумайте о той широкой популярности, которую вы завоюете, сделав эти приборы доступными для широкой публики. Подумайте о всевозрастающем количестве товаров, продажа которых станет монополией правительства с девятисотпроцентным барышом! Люди будут готовы заплатить сколько угодно, и им совсем не обязательно знать, какую сумму за это заплатили вы. И заметьте, ни один из приборов не требует ни малейшего контроля со стороны священников. Все будут счастливы.
— Кроме вас, как мне кажется. А что вы будете от этого иметь?
— То, что имеет каждый торговец по законам Основания. И я, и мои люди получат половину от всей прибыли. Вы, главное, купите то, в чем я хочу вас заинтересовать, а выгодно это будет нам обоим. ОЧЕНЬ выгодно.
Командор о чем-то думал, и на лице его было написано явное наслаждение.
— Чем вы хотите получать плату? Железом?
— Да. А также углем, бокситами, табаком, перцем, марганцем и древесиной. У вас все это есть в достаточном количестве.
— Звучит заманчиво.
— Я думаю. Да, командор, еще одна вещь, которая только что пришла мне в голову. Я могу переоборудовать ваши заводы.
— Что? Как так?
— Ну, возьмем, например, ваши литейные заводы. У меня есть небольшие приспособления, которые уменьшат в 99 раз стоимость выпускаемой вами продукции. Вы сможете снизить цену вдвое и все же получать огромную прибыль. Говорю вам, я покажу, что именно имею в виду, если только вы мне разрешите. У вас в городе есть сталелитейный завод? Обещаю, что это не займет много времени.
— Это можно организовать, торговец Мэллоу, но завтра, завтра. Вы ведь отобедаете с нами сегодня вечером? — забеспокоился Аспер.
— Мои люди… — начал Мэллоу.
— Пусть все приходят, — величественно разрешил командор. — Символический дружеский обед двух наших наций. Но с одним условием. — Лицо его вытянулось и стало строгим. — Никаких ваших религий. Не думайте, что за всем этим последует разрешение вмешиваться во внутренние дела Корела вашим миссионерам.
— Командор, — сухо сказал Мэллоу. — Даю вам слово, что религия только уменьшит мои прибыли.
— Тогда на сегодня хватит. Вас проводят обратно на корабль.
Жена Командора выглядела намного моложе своего мужа. Это была женщина с холодным бледным лицом, черными волосами, гладко зачесанными и собранными узлом на затылке. Голос ее звучал резко.
— Вы уже покончили со всеми делами, мой любезный и благородный супруг? Совсем-совсем? Может быть, вы даже снизойдете и разрешите мне войти в сад?
— Не надо драм, моя дорогая Ликия, — мягко ответил командор. — Сегодня вечером у нас; обедает один молодой человек, и ты можешь разговаривать с ним, о чем хочешь, и даже иногда прислушиваться, о чем говорю я. Где-нибудь во дворце надо будет освободить комнаты для его людей. Правда, мне почему-то кажется, что их будет немного.
— Но зато они будут пить и есть за всех остальных, а потом ты будешь стонать две недели, подсчитывая расходы.
— А может быть, и не буду. Несмотря на все твои категорические высказывания, обед должен быть сегодня обильным.
— О, теперь понятно.
Ликия с презрением уставилась на мужа.
— Ты слишком уж дружески относишься к этим варварам. Возможно, именно поэтому мне не разрешено было присутствовать при вашей беседе. Может быть, твоя мелкая, пакостная душонка отважилась на интриги против моего отца?
— Вовсе нет.
— И ты уверен, что я тебе поверю, не правда ли? Если какая-нибудь бедная женщина и была жертвой политики в неудавшемся браке, так это я. Я могла бы выйти замуж за более приличного человека, если бы поискала.
— Ну что же, моя дорогая леди. Возможно, вы и вернетесь с удовольствием на свою родную планету. Но только, чтобы не забывать о вас, я сохраню на память сувенир, который мне слишком хорошо знаком, — ваш язычок. Я просто прикажу его отрезать. И, — тут Аспер склонил голову набок, как бы к чему-то примериваясь, — чтобы уж до конца отточить вашу красоту, я прикажу еще отрезать вам уши и кончик носа.
— Ты не посмеешь, свинья. Мой отец превратит все твои планеты в метеоритную пыль. Честно говоря, он это сделает в любом случае, как только я скажу, что ты решил заключить договор с этими варварами.
— Гм-м-м. Мне кажется, нет никакой нужды в угрозах. Если хочешь, сама поговори вечером с этим молодым человеком. А тем временем держи свой язычок при себе.
— Это приказ?
— Послушай, вот тебе мой подарок — и замолчи, наконец!
