— Да, сэр.
— Ни вы, ни мои люди не должны говорить ничего такого, что противоречило бы моему рапорту.
— А если нас будут спрашивать, сэр?
— В таком случае вы ничего не знаете.
— Есть, сэр.
На этом разговор закончился. Ровно через 50 минут от борта «Далекой Звезды» плавно отделился спасательный бот средних размеров.
Онум Бар был стар, слишком стар, чтобы бояться. Со времен последних беспорядков он жил на клочке земли со своими книгами, которые ему удалось спасти от уничтожения. Бару уже нечего было терять, и свою жизнь он ценил невысоко. Поэтому старик смотрел на вторгнувшегося к нему незнакомца без всякого страха.
— Дверь была открыта, — объяснил незнакомец.
Он говорил с каким-то странным лающим акцентом, и Бар первым делом обратил внимание, что на его бедре висит странный серо-стальной бластер. В полутьме комнаты Бар заметил слабое мерцание силового поля, окружавшего незнакомца.
— Какой смысл ее закрывать, — слабо ответил старик. — Вам что-нибудь от меня нужно?
— Да.
Незнакомец стоял в центре комнаты. Он был высок и широкоплеч.
— Ваш дом — единственный во всей округе.
— Да, здесь уединенное место, — согласился старик. — Но к востоку отсюда есть город. Хотите, я покажу направление.
— Потом. Могу я присесть?
— Если кресла вас выдержат, — серьезным тоном ответил Бар.
Кресла были стары и изношены, как и сам хозяин. Реликты ушедшей молодости…
— Меня зовут Хобер Мэллоу, — представился незнакомец. — Я прилетел из далекой провинции.
Бар кивнул головой и улыбнулся.
— Я давно это понял по вашему акценту. Меня зовут Онум Бар. Я с планеты Сивенна и когда-то был патрицием Империи.
— Значит, это Сивенна. У меня, к сожалению, только старые карты.
— Они должны быть по-настоящему старыми, чтобы положение звезд так переменилось.
Пока незнакомец осматривался, Бар сидел в своем кресле совершенно спокойно. Он заметил, что защитное силовое поле человека исчезло, и с грустью подумал: а ведь его жалкая персона не вызывает уже страха у недругов.
— Дом мой беден, и я получаю совсем немного, — сказал Бар. — Вы можете разделить со мной скудный обед, если только ваш желудок в состоянии переварить черствый хлеб и бобы.
Мэллоу покачал головой.
— Спасибо, я уже обедал, и к тому же мне некогда. Единственное, что мне нужно, это добраться до места, где располагается ваше правительство.
— Это мне легко показать. Вы хотите знать, где столица планеты или где столица императорского сектора?
Глаза молодого человека сузились.
— Разве это не одно и то же. Ведь это Сивенна.
Старый патриций медленно кивнул головой.
— Да, Сивенна. Но планета больше уже не является столицей Норманского сектора. Ваши старые карты все-таки обманули вас. Звезды могут не меняться тысячами лет, но политические границы неустойчивы.
— Плохо, очень плохо. А новая столица далеко?
— На Орше II. Это двадцать парсеков отсюда. Вы найдете ее на своей карте. Кстати, когда она издана?
— Сто пятьдесят лет назад.
— Так давно? — старик вздохнул. — С тех пор много воды утекло. Вы знакомы с нашей историей?
Мэллоу сделал отрицательный жест.
— Тогда вы счастливчик. — Бар медленно покачал головой. — Для провинции настали тяжелые дни, немного полегче было только во времена императора Станелла IV, а он умер 50 лет тому назад. С тех пор восстания и разрухи, разрухи и восстания…
Про себя Бар подумал: не стал ли он слишком болтлив? Жил старик очень одиноко, и перекинуться словом с живым человеком удавалось крайне редко.
Внезапно заинтересовавшись, Мэллоу резко спросил:
— Разруха? Вы говорите так, словно все провинции полностью истощены?
— Возможно, не полностью. Нужно много времени, чтобы до конца истощить ресурсы 25-ти первоклассных планет. По сравнению с благосостоянием прошлых столетий, мы, конечно, переживаем резкий спад, и улучшения пока не видно. Но почему это вас так заинтересовало, молодой человек? Вы здоровый и сильный, и в ваших глазах сверкает сама жизнь.
Торговец чуть было не покраснел, когда выцветшие глаза, казалось, заглянули глубоко в его душу и улыбнулись тому, что там увидели.
— Дело в том, — сказал он, — что я простой торговец и хочу торговать с окраинными областями Галактики. Я раздобыл несколько старых карт и прилетел сюда, чтобы найти новые рынки сбыта. И меня, конечно, интересуют сведения об истощившихся планетах и о том, что на них можно заработать. Вот, скажем, как дела на Сивенне?
Старик наклонился вперед.
— Я не могу точно сказать. Вероятно, не так уж и плохо. Но вы разве торговец? Вы скорее похожи на воина — постоянно держите руку на бластере, и на вашей щеке шрам.
Мэллоу дернул головой.
— Там, откуда я пришел, очень мало законов. Драки и шрамы — просто часть того, что нам приходится делать в ходе торговых операций. Сражаться имеет смысл, если только в конечном счете это окупиться. Но если можно обойтись без драк — тем лучше. А теперь скажите, могу ли я заработать на этой планете достаточно, чтобы за нее стоило сражаться? Это меня вовсе не пугает.
— Я вижу, — согласился Бар. — Вы могли бы присоединиться к остаткам армии Вискарда на Красных Звездах. Правда, не знаю, назвать это армией или пиратским сбродом. Вас бы уж с удовольствием взяли рекрутом к теперешнему регенту, который занимается убийствами и насилием с тех пор, как было совершено последнее удачное покушение на молодого наследного принца.
Худые щеки патриция покраснели. Его яркие, как у птицы, глаза закрылись и вновь открылись.
— Вы не особенно дружелюбно говорите о регенте, патриций Бар, — сказал Мэллоу. — А что если я один из его шпионов?
— Ну и что, если даже так? — с горечью ответил Бар. — Что вы можете с меня взять? — Он обвел иссохшей рукой стены убогой мансарды.
— Вашу жизнь.
— Я расстанусь с ней достаточно легко. Она и так уже тянется на пять лет дольше, чем нужно. Но вы не шпион. Если бы это оказалось правдой, мой инстинкт самозащиты не дал бы мне высказать того, что вы сейчас услышали.
— Откуда вы знаете?
Старик рассмеялся.
— Вы смотрите на меня подозрительно. Готов спорить — вы подумали, что я готовлю вам ловушку, начав ругать правительство. Нет, нет. Я давно не занимаюсь политикой.
— Не занимаетесь политикой? Разве может кто бы то ни было не заниматься политикой? Слова, которыми вы описали действия регента, — убийства, насилие и тому подобное… Вы отнюдь не выглядите объективным. И совсем не кажется, что вы давно не занимаетесь политикой…
