Чем тогда кончилось? А ничем. Оружейный эксперт дал заключение, что этот обрез оружием не является. Да и прав он был, от рогатки было бы больше вреда, чем от гладкоствольной плевалки, которая с пяти метров не могла пробить пальто. Всех выпустили, родители устроили хорошую взбучку, а в памяти навсегда осталось ощущение ночного кошмара, когда впереди неотвратимая перспектива тюрьмы, а в голове беззвучный крик: «Господи, зачем же я сделал это! Господи, верни все обратно!» Но вернуть ничего нельзя.
И теперь нельзя было ничего вернуть. По крайней мере, изрубленный диск не склеить и Алену не вернуть в квартиру, из которой ее выгнали. И не найти, скорее всего. Как ее найти, если она официально даже не является жителем этого города, когда не знаешь толком, где она работала до этого и кем была, когда не имеешь ни малейшего представления о ее жизни и друзьях, которые могли бы ее приютить.
А если таких друзей нет вообще? Конечно, на улице она не останется… Это глупости, быть такого не может. Уедет к себе домой, в Новосибирск, кажется.
Эта мысль подарила ему слабую надежду отвязаться от Вальки. Андрей ведь знает ее имя, фамилию, отчество и приметы, знает, где она училась и сколько ей лет. Так что найти Алену в Новосибирске не составит труда. Хочет Валентин свои сорок миллионов, пусть сам и побегает. Андрей не хотел этих денег и премии этой не хотел. Это была премия прошлого, премия за краткий миг оживления уже умершей технологии классических вычислений.
Нет, Андрею снилась другая премия, пусть в сорок раз меньшая по деньгам, но зато с куда большими перспективами. Как бы ни бились, как бы ни старались люди, подобные Скотту, оживить Франкенштейна по имени Обыкновенный Компьютер, он уже умер. Будущее за квантовыми машинами, а если их не придумать, то никакое повышение быстродействия классических вычислений не выведет человечество из тупика. Тупик тупиком и останется, разве что чуть отодвинется в будущее. Но квантовый компьютер способен проломить стену этого тупика и вывести человечество на новые просторы.
Андрей привычно погрузился в грезы, представляя, каких высот достигнут технология и прогресс, когда квантовый компьютер появится на рынке. Навигация, огромные базы данных, квантовые сети с умопомрачительным быстродействием… Оборонная техника, космос… Космос представлялся особенно часто — Андрей хотел дожить до тех дней, когда человечество действительно шагнет во Вселенную, а не будет барахтаться в околоземном пространстве, как дети в огороженном лягушатнике.
За окнами темнело, медленно наступала короткая летняя ночь. Отсветы автомобильных фар ползали по потолку — город не спал, ему было чем заняться после тяжелого дня. Шум успокаивал, замедлял мысли, пятна света действовали подобно хрустальному шару гипнотизера. Незаметно для себя Андрей погрузился в сон, но снились ему не космические корабли, а город, каким он виден из окна палаты. Город жил, двигался, перемигивался огнями, и в этом не было ничего удивительного. Андрею снилось, что он стоит у окна, но под пальцами не подоконник, а клавиатура компьютера и мигание огней подчиняется нажатиям клавиш.
Странное ощущение возникло в этот момент, отчетливая близость разгадки чего-то важного. Андрей удивленно проснулся, но ощущение начало уползать, пришлось закрыть глаза, чтобы не потерять ускользающую ниточку. Сон снова принял его в свои объятия, не стал жадничать, заново восстановил предыдущую сцену. Снова Андрей стоял у окна, опираясь пальцами на клавиатуру подоконника. Только окно теперь было не окном, а монитором, огромным и плоским, а освещенные окна домов были цифрами на экране. Ответом, точнее, частью ответа. Хотелось прокрутить изображение дальше, но Андрей не нашел соответствующей кнопки.
Он проснулся, чувствуя на лбу холодные капли пота. Осталось ощущение утраты, словно Андрей мог, но не успел заглянуть за край самой важной тайны. А достаточно было лишь раздвинуть границы экрана, тогда бы все стало ясно.
Логика казалась безупречной, но уже через пару секунд она разрушилась вместе с остатками дремотного оцепенения. Что стало бы ясно? На какую загадку был бы дан ответ?.. Андрей не знал. Осталось лишь ощущение необходимости заглянуть за край. Что это за край, тоже не было ясно. За край окна? Странно. Непонятно зачем. Хотя во сне как раз было понятно, и даже в первые секунды после пробуждения было понятно.
Андрей попробовал проанализировать саму картинку сна, и это у него получилось прекрасно — он стоял перед огромным монитором, на котором показывали ночной город, а под пальцами у него лежала клавиатура, с которой он мог управлять всем. Всем городом? Или всем миром?
Хороший сон.
— Жалко, что кончился, — шепнул Андрей вслух.
— Слушай, ну сколько же можно бубнить! — пробурчал в темноте дядя Коля. — От тебя ни днем, ни ночью никакого спасения нет.
«Вот псих», — с усмешкой подумал Андрей.
Он еще раз вспомнил сон, пытаясь уловить нечто осмысленное в изображении монитора. Явно была какая-то ниточка, но Андрей не знал, как ухватить ее ускользающий кончик. Тогда он привстал на постели и глянул в окно, тут же поняв, отчего во сне возникала столь удручающая напряженность. Вид из окна был узким. Оторванность фрагмента от целого сегодня напрягала сильнее, чем раньше, хотя, покопавшись в памяти, Андрей вспомнил, что и прежде чувствовал дискомфорт от невозможности окинуть город единым взглядом.
Тут же вспомнился день Девятого мая, когда Андрей прилетел на самолете в Москву. Было уже темно, лишь на западе розовела угасающая полоса заката, город сиял мириадами огней, слившихся в сплошные потоки света. Москва была похожа на гигантского светящегося паука, расползаясь в бездонную темноту пространства извилистыми проспектами лап. И вдруг, когда самолет уже заложил посадочную дугу над аэропортом, огни города ожили и ударили вверх цветными фонтанами, дрогнули, разлетелись дымными шарами, яркими цветами гвоздик и мерцающими трассами золотистого пламени. Андрей опешил, лишь через секунду сообразив, что это был залп праздничного фейерверка.
Тогда это зрелище настолько поразило Андрея, что он только его и запомнил, а другой возможности увидеть Москву сверху, целиком и ночью, не представлялось. Сейчас Андрей пожалел об этом. Хотя, может, оно и к лучшему, скорее всего, раньше он просто не был к этому готов и все равно не понял бы чего-нибудь важного. Но теперь эта мысль овладевала Андреем все сильнее и сильнее, он даже испугался — так оно походило на болезненную навязчивую идею.
За окном перемигивались огни, потоки машин выплывали из ниоткуда и скрывались никуда за границей оконных рам. Андрей представил, какой объем информации скрыт за пределами видимости.
