Пепис отрицательно покачал головой:
— Не говорил. А вы-то сами об этом как узнали? Глаза Крока наполнились сияющим светом:
— Я никогда не забываю свои родные места. Королева Трикатада опечалена тем, что случилось на Милосе. Ведь песок — это то, что остается от тракианских гнезд. Его всегда было вдоволь, а сейчас стало значительно меньше. Траки не знают причины этого явления. Я тоже не знаю, хотя — о чем-то догадываюсь. Скоро траки покинут мою родную планету. Пока вы хозяин Триадского Трона, Милос ваш, Пепис. Так отдайте же мне его! Это и есть то, о чем я хотел попросить вас.
— Пока я хозяин Триадского Трона… — задумчиво повторил император. — Решено, командир! Если с Милоса уйдут траки, планета — ваша. К сожалению, ничего более конкретного я не смогу вам пообещать.
Крок отдал салют:
— Это прекрасно. Об остальном я позабочусь сам. Итак, мы с вами ожидаем возвращения Джека!
Элибер проснулась от голода и страха. Голова раскалывалась от боли. Мучительные сны, как пиявки, высасывали все её существо, и когда она просыпалась, черный смех Вандовера Баластера звучал у нее в ушах.
Элибер глубоко вздохнула и попыталась сосредоточиться — нет, она никак не могла избавиться от этой грязной и жирной примеси в собственном существе.
Ей опять вспомнилась огромная переполненная зала, крики уокеров, суровая Маргарет, что-то доказывающая императору, сам Пепис в парадной мантии с золотым шитьем — и она, стоящая тихо-тихо, но при этом атакующая и убивающая силой собственного мозга.
Нет, хватит! Она больше никогда не будет этого делать! Она просто-напросто не может делать такие вещи, а потом безмятежно жить! Но сейчас она должна собраться — ведь рядом с нею Джек, и она должна позаботиться о его безопасности!
Боль успокаивается. Она отходит от нее куда-то в сторону, как отходит от берега моря волна. Тракианская сетка-гамак вертится, Элибер барахтается в ней, пытаясь удержать равновесие, но она не жук, не паук и не муха, чтобы уметь держать равновесие в такой вот паутине! Гамак качается и крутится — все быстрее и быстрее, и Элибер, наконец-таки, оказывается на полу.
Вот так! Она вскакивает на коленки, потирает ушибленные места, потом медленно поднимается и оглядывается по сторонам. Хватит спать! Уже подошла её очередь нести дежурство на корабле.
Пищевые запасы, врученные им траками, оставляли желать лучшего. Мясо они, конечно же, сразу отложили в сторону. Не к обеду будь сказано, но есть мясо, предложенное тебе людоедами, было не очень-то приятно. И все же у них еще оставались бобы, сушеные фрукты и много хлеба, так что продержаться до возвращения на Мальтен или до Кэрона, на котором, может быть, представится возможность пополнить продовольственные припасы, было можно. К тому же Шторм говорил, что уже сегодня они должны выйти на прямой курс к Кэрону. Элибер бросила в рот горсть сушеных ягод и тяжело вздохнула.
Джек улыбнулся и повернулся к ней, когда она вышла на палубу и присела рядом с ним. Кажется, он начал привыкать к тому, что теперь уже не только его, но и её мучает бессонница. Их полет длился уже больше недели, и она всегда просыпалась гораздо раньше того времени, как ей надо было выходить на дежурство.
— Какие новости? — Элибер постаралась быть веселой.
— Никаких, — ответил он, и опять посмотрел на экраны мониторов. — Скоро мы замедлим скорость, а через девять часов будем менять курс. Не забудь как следует пристегнуться в самом конце дежурства!
Элибер кивнула и буркнула что-то нечленораздельное. Освещение панели управления было нерезким, и те оттенки цветов, которые преобладали в нем, описать было очень трудно, — видимо, это соответствовало спектральному диапазону тракианских глаз. Этот странный свет хаотичными пятнами плавал на лице Джека и подчеркивал его усталость и напряженность.
— Это была трудная ночь? — Элибер придвинулась ближе.
— М-м-м… — нечленораздельно пробормотал он.
— А в какой половине своего “я” ты сейчас находишься?
Джек посмотрел на нее с нескрываемой иронией:
— Я — это всегда я. А то, что происходит со мной сейчас, наверное, можно назвать приступом мечтательности. Кто-то постоянно надевает на мою душу эту не характерную для меня маску. Если мне повезет. — Джек облокотился о спинку кресла и посмотрел на Элибер. — Я вспоминаю, как моя мама готовила еду, а я помогал ей, нарезая овощи для салата. Иногда мне вспоминается школа… мы сидим за партой вместе с моим двоюродным братом и пытаемся играть в маленькие шахматы, а учитель что-то говорит, говорит и дает нам задание на дом… А если мне не везет… тогда я опять веду борьбу с песком.
Элибер участливо посмотрела на него:
— Тебе нужна моя помощь?
Он глубоко вздохнул, и она поняла, что сейчас он вдыхает аромат её волос и кожи. Джек хитро улыбнулся и ответил:
— Помощь? Пожалуй, нет. Во всяком случае, ни в чем таком, что не поставило бы Роулинза в неловкое положение…
— Роулинз… Роулинз… — она надула губы и откинула волосы со лба. — Все. Сейчас пришло время моего дежурства.
Шторм встал:
— Если что-то случится, сразу же позови меня! — Элибер ничего не ответила. Она села в кресло и стала беспокойно вертеться в нем — сиденье, приспособленное для траков, было совсем неудобно для людей.
Она откинула волосы и посмотрела на приборы. Вроде бы все на корабле было нормально. Элибер успокоилась, и тут же черные мысли опять одолели ее. Черт бы побрал этого Вандовера! Из-за него она совсем не могла спать, но и проснуться как следует она тоже не могла. Во что он превратил её жизнь? Ни явь, ни сон… А еще — она постоянно вздрагивала, когда кто-то, хоть немного похожий на Джека, оказывался рядом с ней.
Она поежилась и все-таки сумела переключить свои мысли на другое — она должна была следить за работой датчиков.
* * *
Дежурства Роулинза неизменно выпадали на самые опасные часы полета. Когда корабль начал тормозить, дежурил Роулинз, когда стал виден Кэрон, он опять был на дежурстве. Когда он увидел на экране планету, он крикнул от радости, и эхо, разнеся его возглас по кораблю, разбудило Элибер и Джека.
Джек окликнул Боуги, и старый бронескафандр сразу же зашевелился и поднялся на ноги:
“Что случилось, хозяин?”
— Я хотел сказать тебе, что мы долетели до Кэрона. Сейчас Роулинз выведет нас на орбиту, и мы станем искать следы Святого Калина. Гибкая оболочка костюма заблестела. Джек положил руку на бронированную рукавицу:
“Я знаю дорогу”, — торжественно сказал Боуги. Его глухой голос наполнял эхом пустой бронекостюм.
