Археолог надеялся, что шани просто постараются удержать кочевников на расстоянии, потому что не хотел ничьей смерти, тем более ему не хотелось умирать самому, особенно сейчас.
— Скорее во флаер! — завопил Уэйлз.
И Кэри заметил, что машина пошла вниз, поднимая столб пыли и песка.
Воины в передних рядах теряли равновесие, когда в них попадали парализующие разряды. Они падали, сверкая остроконечными копьями и металлическими украшениями. Первый шокер уже разрядился, но никто не собирался задерживаться ни на секунду.
Дерек подсаживал Аррин в кабину. Оттуда протянулись руки, и кто-то некстати завопил, что надо поторапливаться. Кэри отшвырнул свой топор и прыгнул в люк. На него навалились марсиане, потом Уэйлз; пилот рванул вверх так резко, что ноги Уэйлза остались болтаться в воздухе. Кэри ухватил его за шиворот и втянул в кабину. Уэйлз засмеялся каким-то диковатым смехом, и флаер взмыл вверх, над минаретами Синхарата. Копья забарабанили по его броне.
Техникам пришлось повозиться, адаптируя свое оборудование к микропленкам Бессмертных. Результаты были далеки от совершенства, но Комитет планетарной помощи Объединенных Миров, срочно созванный на совещание в Кахоре, такие мелочи не беспокоили. Собравшиеся были начальниками над Аланом Вудторпом, и им надлежало принять решение; времени уже было в обрез. Огромная волна бунта катилась с севера от Пустынных земель, передвигаясь со скоростью несущихся зверей, на которых скакали кочевники. И теперь уже Вудторп не мог свалить все на доктора Кэри.
Подавленный и довольно испуганный, Вудторп сидел рядом с Кэри в зале заседаний, где проводились слушания. Дерек тоже был там, и Уэйлз, а также некоторые высокопоставленные чиновники из Городских Штатов и двое вождей из Пустынных земель, которые знали Кэри как Кэри, а не как кочевника, и доверились его честному слову, явившись на эту встречу.
Жаль, что так поздно, с горечью подумал Кэри Только один Комитет не понял, не оценил потенциальной взрывоопасности ситуации. Им говорили об этом прямо и откровенно. Но они предпочитали верить балбесам типа Вудторпа, у которого есть некоторые специальные знания, но нет способности оценить ситуацию в целом.
Теперь же члены Комитета дисциплинированно сидели и слушали шепот привезенных Кэри пленок, лившийся из проекторов. Они видели остров в синем море. По улицам ходили люди, в гаванях стояли корабли Город полнился звуками жизни. Только море опустилось, схлынуло с вершин коралловых рифов. Лагуна стала мелкой лужей, окаймленной широкими пляжами, а внешний риф стоял голый над слабым прибоем. Мужской голос говорил что-то на древнем верхнемарсианском, слегка искажаемом воспроизведением и заглушаемым голосом переводчика на эсперанто. Кэри постарался отвлечься от всего, кроме этого голоса, дошедшего через века.
— Природа насмехается над нами в эти дни, напоминая о том, что даже планеты умирают. Мы, которые настолько сильно любили жизнь, что ради этого отнимали ее у бесчисленного множества других людей, лишь бы сохранить свою… теперь мы видим начало нашего неизбежного конца. И хотя впереди еще могут быть тысячелетия, осознание грядущего конца рождает странные мысли. Впервые за все это время некоторые из нас сознательно избирают смерть. Другие начинают менять тела, находя себе все более и более юных носителей жизни, и меняют их безостановочно. Все мы стали испытывать угрызения совести — не из-за нашего бессмертия, а из-за методов, которыми оно достигается.
…Одно убийство врезается в память, и в нем можно раскаиваться всю жизнь. Десять тысяч убийств становятся бессмыслицей, так же как десять тысяч совокуплений или десять тысяч партий в шахматы. Время и повторяемость перемалывают их в единообразную пыль. И все же теперь мы сожалеем, и наивная пылкая мечта посетила нас: мы хотим прощения. Прощения, скорее, не со стороны наших жертв, а от нас самих…
…Мы начали наш грандиозный проект. Люди Харифы пострадали от нас больше, чем любой другой народ, потому что их побережья доступны, а их юноши и девушки очень красивы и здоровы. Мы постараемся как-то компенсировать свою вину перед ними.
Вместо оживленных улиц Синхарата возникло изображение покинутого и унылого прибрежного участка пустыни. Некогда эти края были многолюдными. В них еще сохранились руины больших и малых городов, соединенных между собой мощеными дорогами. Когда-то здесь стояли заводы и энергостанции, построенные на базе развитой технологии; теперь все это ржавело, и ветер приносил охряную пыль, засыпая останки.
— Сотню лет, — продолжал голос Бессмертного, — не было ни одного дождя.
Вон там был оазис, с колодцами, полными прохладной воды. Высокие темноволосые мужчины и женщины черпали из них, поливая огромные поля. А здесь была деревушка в тысячу человек, с опрятными хижинами.
— Марс убил больше детей, чем убили мы. «Счастливчики», которые выжили, живут теперь вот в таких «городах»… Те, кому повезло меньше…
Длинная цепочка животных и людей в плащах с капюшонами двигалась по бесплодной пустой равнине. И вожди Пустынных земель кричали: «Наш народ!»
— Мы снова дадим им воду, — произнес голос Бессмертного.
Бобина кончилась. Во время перерыва, пока ставили следующую, Вудторп неловко кашлянул и пробормотал:
— Но это было так давно, Кэри… Ветры перемен…
— Приносят настоящую бурю, — закончил Кэри.
Снова на экране замелькали кадры. Теперь на берегу моря стоял большой завод, перегонявший пресную воду из морской. Рядом с ним возник поселок, зазеленели поля и плантации молодых деревьев.
— Все хорошо, — сказал голос Бессмертного — И со временем будет еще лучше, поскольку поколения у них сменяются быстрее.
Поселок превратился в город. Население возросло, расползлось. Новые города, новые поля. Земля процветала.
— Многие тысячи новых жизней, — продолжал Бессмертный, — которые никогда не появились бы, если бы не наши усилия. Мы компенсировали свои убийства.
Бобина кончилась. Вудторп пожал плечами:
— Но нам-то нет нужды ничего искупать! Мы…
— Если мой дом сгорит, — сказал Кэри, — то мне все равно, от чего он сгорел — от молнии, от умышленного поджога или от небрежности ребенка, игравшего со спичками. Дома-то все равно нет.
Закрутилась третья бобина.
Теперь говорил совсем другой голос; то ли первый диктор добровольно ушел из жизни, то ли у него просто не хватило мужества дочитать текст до конца.
Завод по перегонке воды захирел, металлических деталей на ремонт не хватало, и найти их было невозможно. Солнечные батареи, оказалось, нельзя заменить. Запасы воды сократились. Урожай погиб. Наступила паника и голод, и насосы прекратили работу, и города встали, как мертвые суда в мертвых гаванях.
