- Интересная история, - сказал Арман Ги без особого уважения в голосе, - однако для чего ты ее нам рассказываешь?
- Около восьми лет назад нас с братом похитили охотники за рабами, это было неподалеку от упоминавшегося мною Исфагана. Отец наш был мерабом, смотрителем арыков местного князя, очень уважаемым человеком. Наверное он уже умер от горя. Но не в этом дело. После похищения нас повезли на верблюдах на запад. Целый караван с рабами и пряностями. То, что на запад, легко было определить по солнцу, и насколько я разумею, мы были в числе тех, кто должен был послужить пищей для этих черных змей.
- Почему ты так уверено об этом говоришь?
- Потому что мы очень близко подъехали к горе Сках. Название это я слышал от погонщиков наших верблюдов. Мы стояли вплотную у крепостной стены и видели многое.
- Что вы там такое видели и почему вас все-таки не сожрали змеи, раз вы все равно были для этого предназначены?
Симон пожал плечами.
- На этот вопрос мне трудно ответить. Может быть хозяин каравана не сошелся в цене с управителем крепости. Может быть мы были слишком молоды. Нам ведь и десяти лет не было тогда. Так или иначе, с частью каравана мы отправились дальше на запад, пока не отдалились от крепости.
- Никогда, - подтвердил его слова Наваз.
- Ладно, - махнул рукой Арман Ги, - вернемся к Заххак. Что вы видели там такое, что сохранилось в вашей памяти до сих пор?
- Мы видели там тамплиеров, - просто сказал Симон.
- Тамплиеров? - воскликнул бывший комтур. - Да, всадников в белых плащах с красными крестами. При встрече они обнимали друг друга и целовали в плечо. Таков же обычай езидов, что проживают на горе Сках в пещерной крепости. Езиды гонимы всеми, и мусульманами, и христианами, и зороастрийцами, но неистребимы при этом.
- Ты сам видел это? Ну, то, что плащи, кресты и то, что целовали в плечо?
- Да, господин. Я сидел в ивовой корзине на верблюжьем боку, в просвет между прутьями мне хорошо было все видно.
Арман Ги подошел к стене и уперся в нее ладонями, словно пытаясь повалить. Потом вдруг резко обернулся и подбежал к персу.
- Где эта гора?
- Там, - сказал тот, махнув рукой в ту сторону света, где восходит солнце.
- Не шути со мной!
- И не думаю, господин. Я был ребенком тогда, и по, пути от горы Сках на запад запоминал не названия городов и рек, а то, как они выглядят. Я могу довести вас туда, но не могу рассказать как туда дойти.
Тамплиер вернулся к стене и снова вцепился в свой ус, так, словно подергиваний его помогало ему размышлять. Внутри у него опять появилась и стала наливаться жизнью уверенность, что судьба споспешествует ему. Ну, разумеется, это именно так! Связываться с этими уродами неохота, хватит одного своего, но, кажется, ничего не поделаешь, придется.
- Хорошо, я помогу вам с братом, но ты...
- Клянусь вечным Зерваном, я приведу вас к горе Сках.
И как бы знаменуя заключение этой договоренности по крепости поползли смутные, тупые удары гонга. Они доносились с той стороны, где должна была находиться зала с золотым занавесом.
- Умер, - прошептал Симон.
- Умер, - просвистел Наваз.
- Умер, - прорычал Арман Ги.
Лако вскочил со своего места и одним броском вцепился в горло Навазу. Тот дико заверещал. Симон кинулся ему на помощь, но бывший комтур схватил за руку и что-то прошептал на ухо. Лицо евнуха просветлело и он стал топать ногами и истошно вопить. Арман Ги тоже вложил голос в общий сумасшедший хор. Надо было спешить, ибо услышав звук стражники могут убежать для выяснения того, что случилось и тогда с запорами ничего нельзя будет сделать.
Расчет, заключенных оказался верным, в щели под дверью затрепыхалось пламя факела и послышался недовольный окрик безносого.
Арман Ги тут же бросил в щель зороастрийское золото, и оба евнуха разразились таким визгом, в сравнении с которым поросячий мог бы показаться надменным молчанием. Стражники обменялись гундосыми мнениями и пришли к выводу, что заключенные делят золото. Глупо упускать такой случай. Громыхнули запоры, скрипнули петли. Алчно сопящие, безносые твари ввалились внутрь. Расправа была короткой и почти бесшумной. Лако умел убивать. Господин его тоже не вполне утратил воинские навыки.
Короче говоря, через несколько мгновений у двоих франков и двоих персов было три меча и одно копье. Мечи были разные. Кривой сарацинский, заржавевший длинный германский и один широкий, непривычной формы и неизвестного происхождения. Но выбирать не приходилось. Копье было с бородой, как у степной конницы со слегка обгоревшим древком.
По состоянию захваченного вооружения можно было судить о качестве противостоящего войска.
В Армана Ги вселилась необыкновенная бодрость. Он считал, что главная часть успеха уже достигнута. Осталось только незаметно, а лучше с легкой дракой, покинуть незапертую крепость. Построились в колонну. Роль тарана играл Лако. За ним второсортная боевая единица Симон. Третьим балласт Наваз, ему всучили сомнительного происхождения мечище, он оттягивал безвольную руку. Арьергардом служил сам бывший комтур Арман Ги. Германский неудобный клинок был в его руках.
Освещая дорогу факелом, его нес Лако, стали пробираться по запутанным внутренним переходам. Повезло, что никто из безносых не попался на пути. Впрочем этому было объяснение - гонг. Его гул оттягивал к себе жителей крепости. Очень было бы хорошо, если бы они погрузились хотя бы на несколько часов в пучину, пусть и притворного горя и скорби по своему почившему предводителю. Беглецам этого времени хватило бы и скрыться и замести следы.
Но случается так, что везение изменяет даже тем, кому обычно везет.
Когда вооруженная четверка выбежала на внутреннею галерею, внизу лежал, пустынный двор. До полуоткрытых в сторону свободы ворот оставалось шагов пятьдесят. Десять вниз по ступеням и сорок горизонтально по мощеному двору. Но тут случилось нечто страшное. Раздался тяжелый многоголосый рев и из трех широких дверей, выводивших во двор из толщи крепостного дворца, хлынуло три потока людей. Сначала могло показаться, что в этой каше, богом является беспорядок, но очень скоро глаз признал свою ошибку. Никакого, беспорядка, наоборот, шло упорядоченное и организованное избиение безносыми всех прочих. Не трудно было догадаться кем являются эти прочие.
Визг, рев, хрип.
Струи, ручьи, реки крови.
Сорок шагов до крепостных ворот стали непроходимы.
- Назад, - скомандовал Арман Ги.
И вовремя, некоторые из безносых, расправившись со своими евнухами, стали посматривать по сторонам в поисках работы. Не стоило ждать, когда они поднимут глаза вверх.
Последовало еще одно путешествие по скользким, противным внутренностям Рас Альхага. Если бы у беглецов было время размышлять, они могли бы подумать, что путешествуют внутри огромной жабы.
