Волк подскочил, забыв про боль:
— А все, что у нас было, забудем и похерим?! Черта с два!
— У нас ничего не было! — отрезала Валькирия, — Ты мне был нужен просто как любовник. До того, кто мне снится, тебе еще лет пять пыхтеть и прыгать!
Мужчина обозлился:
— Типа, в постель пустила, а в одну могилу ложиться брезгуешь? Не будь дурой! Смотри, они сейчас заводчан все равно сломают!
Внизу полыхнула нестерпимой яркости вспышка; черные тени оконных переплетов отпечатались на потолке кабины. Зажмурившись и разжмурившись, Валькирия и Волк осторожно глянули вниз, каждый в свое окно.
Возле оставшейся позади причальной башни медленно заваливались набок два перерезанных в поясе боевых робота. По долине там и здесь тянулись дымные шлейфы; жирно чернели свежие воронки. Снова ослепительный белый шнур полоснул несчастные машины; те отозвались громким треском и снопом искр. Далеко-далеко за окоемом по небу прокатились три мохнатые светлые звездочки. Заметив сигнал, уцелевшие роботы развернулись и побежали из грузового двора вон. То же сделала и едва различимая сквозь дым пехота.
— Вот как! — в один голос восклинули ссорящиеся. Волк добавил:
— В нас почему-то не стреляют. Наверное, не до этого?
— Даже если бы и стреляли, — совершенно спокойным, нормальным голосом объяснила Валькирия, — Все равно, что слону дробина. Разве что в кабину попадут.
Волк очень хорошо помнил такой ее голос.
— Ну хрен с тобой! — устало согласился он, отходя от окна и опять приседая. — Не умею я долго спорить, и сердиться на тебя долго тоже не могу.
— Вот за что и ненавижу! — опять завелась женщина. — Хоть бы раз проявил характер!
— Типа мордой тебя в стол потыкать?
— С корточек поднимись сперва, жабокряк!
— Ну их же все равно рано или поздно перебьют! Весь Изенгард разбежался. Ты ничем не поможешь, тебе-то что!
— Послушай, ты, "типа мужчина"! Чужая подлость, трусость, хитрый расчет — не поводы нам, лично мне, становиться дерьмом, понимаешь? Я сделаю все, что могу, ясно тебе?
Видя ее упорство, Волк только зубами клацнул:
— Да что ты сделаешь своим мыльным пузырьком?
— У меня одной воды в танках семьсот тонн, — возразила Валькирия, — Плюс сама конструкция. Дирижабль-то весит почти вдвое больше. Итого около двух тысяч тонн. Таранить, повалить. Однажды ветром сорвало с якоря "Черного кентавра", у него на внешней подвеске был ротоклон тонкой водоочистки. Так эта несчастная двухсоттонная сосиска размазала ротоклон по земле километра на четыре! Как масло по бутерброду. А "Тень" раз в десять тяжелее!
Между тем автопилот уже переводил воздушный корабль через южный отрог. Дымящаяся долина Изенгарда осталась за кормой. Под дирижаблем развертывались покрытые плотным зеленым ковром склоны Мглистого.
— Смотри! — вскричала Валькирия, углядев сквозь ветви движение тройки роботов по расселине:
— Они в заднюю дверь ломятся! Гимли не успеет развернуть сюда комбайн, это же через весь двор тащить!
— Быстро обход нашли, — сквозь зубы похвалил Волк, — Нам бы так соображать!.. Валькирия, скажи мне одну вещь, хорошо?
— Ну… Не обещаю. А что?
— Это Лесник тебе снится? До сих пор?
Валькирия закусила прядь рыжих своих волос. Помолчала. Помотала головой:
— Снится, но не Лесник. А кто, не скажу. Не твое это дело, понимаешь?…
— Ну ладно… — Волк распрямился. — Время дорого. Таранить их в этой трещине ты все равно не сможешь. К счастью, есть способ получше, раз уж тебе в герои захотелось. Для начала заходи против ветра. Да поторопись, черт бы тебя побрал, они вот-вот добегут!
— Не добегут: лаву пустили. Наверное, Гимли плавильный цех вскрыл… Что это? Железные дровосеки могут ходить по лаве?
— И еще как! К счастью, воды у нас полно. Сейчас мы им устроим температурный шок. — Волк внимательно вглядывался в землю сквозь панорамное пилотское окно; Валькирия удивленно смотрела на мужчину, почти не узнавая его.
— Знаешь, таким я тебя еще не видела, — задумчиво произнесла она, разворачивая кабину в новом направлении. — Обычно ты мелочный, склочный… А тут — ого!
Волк сделал указующий жест отставленной правой рукой; повинуясь ему, Валькирия довернула дирижабль, удерживая разгрузочные люки прямо над трудно шагающими по вязкой лаве роботами.
— Кто-то из великих давно сказал, — объяснил Волк, — Что люди проявляют свой характер лишь в мелочах. А в главном люди делают то, что требует от них ситуация, и что внушено им всем предыдущим воспитанием. Каким бы плохим я тебе ни кажусь, для тебя я из кожи вылезу — ибо мое воспитание говорит, что мужчина должен быть смелым хотя бы для той, которую любит.
— Ты же умрешь из-за своего дебильного воспитания! — воскликнула Валькирия, терзая рычаг блокировки люков. Наконец, упрямый механизм поддался, и водная лавина точно накрыла роботов. К небесам взлетел гулкий треск, визг, гром и скрежет конвульсивно дергающихся в облаке пара машин. Облегченный почти наполовину, дирижабль стремительно пошел вверх.
— Точно так, — прокричал Волк в ответ, — Как ты собираешься умереть из-за того, кто тебе снится!
Далеко внизу пилот робота огневой поддержки коротко, злобно выругался. Плавно развернул блок ракет вслед поднимающемуся дирижаблю. Загнал в прицел стеклянный пузырь кабины. Тихо помянул сгинувшее в лаве четырнадцатое звено, и вдавил спусковую клавишу.
Кабину и обоих летчиков разнесло в клочья; негорючий подъемный газ жалобно засвистел, вырываясь из лопнувших баллонов. Стремительный взлет замедлился, потом вовсе прекратился. Затем развороченная "Тень ворона" тяжело просела вниз и всей массой обрушилась прямо на верхушки деревьев, спичками ломая их без различия толщины и возраста. Взметнулись тучей сорванные листья и мелкие ветки; посыпались на лес драные лоскуты обшивки. Звери и птицы в ужасе порскнули во все стороны. Пилоты роботов наблюдали за смертью гиганта, затаив дыхание. Наконец, хруст и лязг прекратился. Над озерцом, из которого вытекает Онтава, воздвигся исполинский курган.
***
— Курган… — пробормотала Минни Тауэр.
— Что? — переспросил лейтенант Хитаро Сугороку, — При чем тут курганы?
— "Ржа и гниль источат их копья." — тихо процитировала Минни, — "Но курган останется навеки — стеречь Изенгардскую переправу".
— Это из их священных книг? — вполголоса поинтересовался лейтенант. — Ну, этих, которые играют?
Госпожа главный аналитик очнулась:
— Можно и так сказать… Простите. Задумалась. Поехали назад, на поле. — и заковыляла к транспортеру.
