Озарение пришло на другой день после приезда в столицу. Рано утром Садков шел на службу, но вдруг резко остановился перед самой дверью всемирно известного громадного здания, украшавшего Лубянскую площадь. Продумав последствия, вытекающие из его догадки, Антон Петрович позвонил с проходной комиссару и потребовал, чтобы весь личный состав ОСОТ вышел из здания для очень важного разговора. Выслушав соображения Садкова, Шифер сказал снисходительно: - У вас, дорогой мой, таки началась шпиономания. Точнее пришельцемания. Вовсе не нужно было вызывать нас в этот сквер. Мы спокойно могли поговорить на четвертом этаже. Если помните, подслушивающее устройство в моем кабинете обезврежено. - Можете считать меня шизофреником,- огрызнулся Садков.- Однако я не верю, что та "булавка" была единственным микрофоном. Вспомните: упсантианин упомянул о моей гипотезе относительно старта ракеты в начале двадцатых годов. Эти слова были написаны только вечером того дня уже после самоуничтожения "булавки". Иными словами, в наших комнатах есть другой микрофон, и я догадываюсь, на что он похож... Вооружившись мухобойками, они тщательно обыскали все помещения, выделенные в распоряжение ОСОТ. Удача улыбнулась им в кабинете, который занимали Барбашин и Воронин. Странное насекомое с металлическим блеском боков пряталось между книгами на стенной полке и попыталось скрыться, взмыв в воздух на жужжащих крылышках. Несколько точных ударов резиновых лопастей повергли летающего соглядатая на письменный стол. Гладышева быстро накрыла добычу стеклянной банкой, но с усиков металлического жука засверкали электрические искры, проплавившие насквозь толстые прозрачные стенки ловушки. "Насекомое" протиснулось сквозь отверстие и уже расправило крылья, вновь собираясь взлететь. Тогда Кольцов, ухватив мухобойку поближе к резине, изо всех сил обрушил на инопланетную машинку кончик деревянной рукоятки. Тонкий металл корпуса, громко хрустнув, раскололся. Над обломками разбитого устройства в ускоренном темпе замелькали обрывки записей, сделанных в разных комнатах ОСОТ. Затаив дыхание, люди разглядывали объемные цветные картинки: Садков пишет что-то, склонившись за столом, Шифер разговаривает по телефону, тиская пальцами раскуренную папиросу, сразу трое осотовцев бурно обсуждают какой-то вопрос и при этом энергично размахивают руками. Потом электрическая начинка "насекомого" окончательно отключилась.
Видящий смерть
23 февраля 1930 г. Ростовская область.
В полночь под праздник Красной Армии на станцию Сосновская прибыл эшелон из Ростова. Стремительно покинув вагоны-теплушки, эскадрон 11-й кавалерийской дивизии двинулся на Заветное, оставив позади стрелковый батальон. Копыта коней скользили по обледенелой земле, но Урмас Мартиньш, командовавший карательным отрядом, подгонял бойцов, надеясь внезапным налетом захватить укрепившихся в станице мятежников. Однако в предрассветных сумерках растянувшаяся по полю колонна угодила в засаду: два пулемета плеснули почти в упор кинжальным огнем. Первые же очереди "максимов" выкосили много кавалеристов, а затем из степной балки возникло до полусотни верховых, которые устремились в атаку безупречной лавой. Не ожидавшие нападения красноармейцы замешкались, и были порублены в короткой кровавой сече. Лишь горстка кавалеристов сумела вырваться из кольца, унося раненного командира. Троелаповцы пустились в погоню и едва не настигли карателей, но нарвались на отставший батальон. Рассыпавшись плотной цепью, пехота дала несколько нестройных, но успешных винтовочных залпов, изрядно опустошивших ряды мятежного воинства. не ввязываясь в затяжной бой, уцелевшие развернули коней и во весь опор ускакали, скрывшись в сумерках. Мартиньш, получивший две страшные раны - от пули и сабельного удара слабым голосом шептал командиру стрелков: - Ты обязательно передай, что в штабе предатели завелись... Ведь мы по голой степи шли, сто дорог вокруг, а они точно знали, где пулеметы поставить...- латыш, тяжело хрипя, вдохнул воздух, прошипел сквозь зубы ругательство на своем языке и продолжил: - И еще передай... Они очень грамотно воюют, прямо как регулярная часть... Опытный человек бандой командует, из старых офицеров. Застонав, он потерял сознание. Оставшись без конницы, комбат не решился продолжать операцию, и велел занять оборону на цепочке высот. Три сотни солдат расставили пулеметы и принялись долбить мерзлый грунт, пытаясь отрыть хоть что-нибудь похожее на стрелковые ячейки.
Когда солнце чуть приподнялось над горизонтом, повстанцы ворвались в райцентр Нехаевск. Половины милиционеров никто так и не видел - не иначе, сховались в подвалах. Другие либо просто сложили оружие, либо вовсе перешли на сторону врагов революции. Лишь несколько сотрудников ГПУ и особо активных членов ВКП(б) некоторое время отстреливались из наганов и маузеров. Тем из них, кто остался в живых, пришлось сдаться, после того как Троелапов приказал поджечь двухэтажный кирпичный дом, где располагались райком и райисполком. Когда пленных подвели к вождю крестьянского восстания, председатель исполкома Гуртовой прорычал, сжимая ладонью простреленное плечо: - Совсем ты Федька сдурел, мать твою за ноги! Мы ж тебе, предателю, как своему доверяли. Вместе же рубали белую сволочь, а теперь ты сам хуже шкуровца стал, на советскую власть замахнулся! Вот придет полк из Ростова - всех вас, предателей драных, к стенке поставят. Их давно не бритой щетины, покрывшей почти все лицо Троелапова, сверкнула хищная улыбка. Злобно скалясь, Федор ответил: - Зря надеешься. Нет больше тех карателей, в степи лежат. И напрасно, Терентий, меня предателем облаял. Это ваша власть предала идею, за которую мы в гражданскую столько крови пролили. Ни земли не дали, ни свободы. Потому-то против вас всем миром поднялись - и казаки, и мужики. - Вас растопчут,- упрямо повторил Гуртовой. - Ошибаешься,- глупый спор наскучил повстанцу.- Власть, обманувшая народ, долго жить не будет. Семен Макарыч врать не умеет. Раз говорит, что видел - значит, видел. Хотя засевшая в плече пуля причиняла адские мучения, Гуртовой отрывисто рассмеялся. Слава полоумного деревенского прорицателя давно разлетелась за пределы района. Тщедушный кривоногий мужичонка с жиденькой рыжеватой бороденкой, одетый в изрядно трепаный зипун, укоризненно покачал головой и сказал Федору: - Не верит нам красный барин. Опьяненный блестящими победами сегодняшнего дня Троелапов весело потребовал: - А ты, Симеон Макарыч, скажи этим неверующим, что завтра будет. - Кто ж его знает, что будет и когда будет,- дурачок развел руками.будет - и ладно. Он присел прямо на грязный снег посреди улицы и, прикрыв глаза конопатыми веками, беззвучно зашевелил губами. Вдруг его лицо просветлело, и живой миф донских хуторов радостно поведал: мол, прибудет вскорости из самого Царицына бронепоезд "Большевик номер три". От такой новости у Сарычева азартно заблестели глаза, и подполковник поспешил осведомиться, на какую станцию ждать эту колесную крепость. - Заграбастать хочется? - блаженный погрозил корявым пальцем.- И не думай, твое благородие, отобьются красные, только людей зазря положишь... А тебя зато встреча ждет. Пришлют к нам, твое благородие, дружка твово, который из жандармов. - Какого еще дружка? - подполковник брезгливо поморщился.- Сарычевы отродясь с жандармами не знались. - Того не ведаю...- вздохнув, ведун задумался.- Во, нашел, кажись. Ты с ним в тюрьме сидел. Сдвинув на затылок папаху, Сарычев потер лоб, после чего проговорил неуверенно: - В лагере, наверное. Ну, были там офицеры жандармского корпуса... Усенко помню, Колосова, фон Штейница, Тихомирова, Барбашина, Максимова... Симеон Макарович вдруг принялся сильно кивать и подтвердил: дескать, именно Барбашина и пришлют большевички. Не выдержав, Гуртовой простонал: - Федька, кончай этот балаган. Смотреть стыдно. Пока не поздно, прикажи своим бандитам сдаваться. Ответом бывшего однополчанина Троелапов не удостоил, и лишь махнул своим орлам зажатой в рукавице нагайкой. Повстанцы повели пленных вдоль улицы, немилосердно тыча с спины остриями штыков.
