Крокодил оглянулся на Аиру. Тот сидел с отсутствующим видом, глядя в потолок, увитый влажными лианами.
— Кого вы обвиняете? — Крокодил нервно засмеялся. — Человека, который спас вашего внука?
— Справка об этикете, — прошелестела невидимая девушка. — Разговаривая с должностными лицами, не следует упоминать о родственных связях, отношениях внутри клана, не имеющих прямого касательства к…
— Разумеется, я давал согласие на донорство, — не дослушав, сказал Крокодил.
— В каких выражениях?
— Он сказал, что ему нужен донор, — Крокодил вдруг охрип. Воспоминание о том, что произошло позже, оказалось неожиданно ярким… И чудовищно неприятным. — Я согласился.
— Вы понимали, на что соглашаетесь?
— Да.
— Вы, мигрант, не знакомый с обычаями Раа, с особенностями некоторых ритуалов…
— Елки-палки, — сказал Крокодил, измотанный абсурдностью происходящего. — Мальчик, между прочим, валялся с разбитой головой! Я, по-вашему, должен был затребовать лекцию о ритуалах и обычаях Раа?!
— Значит, вы не отдавали себе отчет, на что соглашаетесь, — сказала женщина со странным удовлетворением.
— Прекрасно отдавал отчет, — Крокодил выпрямил спину. — У нас на Земле в подобных ситуациях не требуется справка с печатью. Сказано: «Я согласен» — и все.
— У вас на Земле? — недоверчиво спросил старик. — В подобных ситуациях?!
— А что вы знает о Земле? — Крокодил широко улыбнулся. — О наших ритуалах и культурных особенностях, а?
— Вы врете, — удивленно сообщила бабушка Тимор-Алка. — Я сотрудник миграционной службы, давно работаю с Вселенским миграционным Бюро, Земля не входит в перечень зон, которые…
— Земли нет, — оборвал ее Крокодил. — Вернее, есть, но это просто планета. Ей надо миллионы раз обернуться вокруг светила, чтобы… — Он запнулся. — Короче говоря, не судите, о чем не знаете. Я давал согласие на донорство, полностью осознавая последствия, и если это все, что вы хотели услышать, — я пошел.
Несколько секунд в помещении было тихо. Даже невидимая девушка молчала, придерживая ценные рекомендации при себе.
— Материала достаточно, — задумчиво начал старик в белых шортах. — Если мы отменим результаты Пробы для этой группы… создастся очень, очень нехороший прецедент. С другой стороны…
Крокодил содрогнулся. Отменим? Результаты? Для всей группы?! Они тут что, рехнулись?
— Еще один вопрос, — старик повернул к нему голову. — В рамках дела о чрезвычайном происшествии во время прохождения Пробы полным гражданином Тимор-Алком. Вы сказали, что мальчик лежал с разбитой головой… Он был жив или мертв?
Крокодил поймал напряженный взгляд Шаны. И, к ужасу своему, не понял, что этот взгляд означает.
— В смысле? — спросил он, лихорадочно соображая, какого ответа от него ждут.
— Был Тимор-Алк мертв? Или он был жив — физиологически? — старик сверлил его глазами.
Крокодил испытал сильнейшее желание обернуться к Аире за подсказкой.
— Я не врач, — сказал он наконец. — Он нуждался в помощи. Это все, что я знаю.
— Он дышал? Его сердце билось? Мозг функционировал?
— Откуда я знаю? Я не могу точно ответить. Я… не заметил, — Крокодил моргнул.
— Вы врете, — с еще большим удивлением повторила Шана. — Что, в вашей культуре принято врать на суде?
— А я на суде? Кого судят? Меня? Я ни в чем не виноват. Аиру? Он выполнял свой долг, и, будь он немного медлительнее, вы получили бы внука в цинковом гробу! — Крокодил прикусил язык. «Цинковый гроб» на его новом родном языке обернулся совсем другим образом, страшным и отвратительным: выдолбленный ствол дерева, куда помещают тело и запускают плотоядных червей…
— Справка об этикете, — проворковало над ухом.
— Да выключите вы, ради всего святого, эту справочную систему!
— …в общественных местах не следует громко или излишне эмоционально выражать свои…
Крокодил заткнул уши. До последней минуты он рассчитывал сохранить спокойствие, выдержку и способность к иронии. Фигушки. Он не понимает, что происходит, и барахтается, будто кот в мешке. Здесь всерьез подумывают, чтобы отобрать у мальчишек их Право, заработанное потом и кровью? Почему? Из-за беды с Тимор-Алком? Но все ведь закончилось благополучно… Или не закончилось?! Что, если по результатам этого балагана Аиру приговорят к смерти, например?
— Зря ты все это затеяла, Шана, — сказал Аира, по-прежнему глядя в потолок.
Крокодил резко к нему обернулся:
— Объясни хоть ты мне…
— Справка: обращаясь к Консулу Раа, вы должны использовать вежливую форму…
— Отключите ему справочную систему, — тихо сказал Аира, и девичий голос заткнулся на половине слова.
— Если свидетель удовлетворил ваше любопытство, — проговорил Аира еще тише, и от его тона у Крокодила забегали мурашки по коже, — предлагаю отпустить его. Или у вас еще есть вопросы к этому человеку?
— Он говорит неправду, — с нажимом сказала женщина.
— Разумеется, — Аира вздохнул. — Он не понимает, что происходит, и на всякий случай выгораживает меня. А чего ты хотела, Шана?
Он медленно встал, потянулся, сунул руки в карманы брюк:
— Твой мальчишка был мертв почти пятнадцать минут. Чего ты хотела? Вероятность того, что я смогу его восстановить без потерь, была где-то в районе одного к пяти. Чего, повторяю, ты хотела, а? По результатам его Пробы я могу написать диссертацию «Полукровки перед лицом смерти»! Ты хоть представляешь, что он пережил? С его нервной системой? С его болевым порогом? Давайте, давайте отменим результаты этой группы, давайте! Я очень хочу на это посмотреть. И особенно я хочу посмотреть на Тимор-Алка, который…
— Заткнись, — прошипела женщина.
— Ты хотела, чтобы я признал должностное преступление? Ты притащила сюда единственного человека, который хоть как-то мог его подтвердить? Ну так вот он стоит, дурак дураком, и врет, потому что не знает, кого тут обвиняют и в чем!
— Я хотела, чтобы ты признал другое, — она сверкнула глазами, разъяренная, страшная. — Умысел. Ты с самого начала знал, что Тимор-Алк в группе. Ты ради него бросил работу и самовольно назначил себя инструктором. Зачем? Поиздеваться?
— Развлечься!
Старик, долго молчавший, поднял голову:
— Что, без этого всего… не обойдемся?
— Должен же я получить хоть немного удовольствия! — Аира развел руками. — Ладно, я признаю: для кое-каких исследований, напрямую связанных с моими полномочиями, мне нужно было пронаблюдать полукровку в экстремальных обстоятельствах. Мои личные отношения с тобой, Шана, — он отвесил насмешливый поклон, — и с родителями мальчика не имеют к делу отношения.
