— Конечно, — начал Бейли и осекся.
— Вы понимаете, что я хочу сказать, — заметил Р.Дэниел. — Если бы Джесси беспокоилась о вашей безопасности и хотела предупредить вас, она бы сделала это сама, не подвергая риску жизнь собственного сына. Тот факт, что она всё-таки послала Бентли, может означать лишь одно: она чувствовала, что он будет в безопасности, тогда как сама она — нет. Если бы заговор состоял из людей, не знакомых Джесси, она бы не опасалась за себя или, по крайней мере, у неё не было бы оснований для опасений. С другой стороны, как участница заговора, она знала, она наверняка знала, Элайдж, что за ней будут следить и узнают её, в то время как Бентли мог проскочить незамеченным.
— Постойте, — с болью в сердце произнёс Бейли, — всё это красивые рассуждения, но…
На столе комиссара бешено замигал сигнальный огонь. Р.Дэниел ждал, что Бейли ответит, но тот лишь беспомощно уставился на сигнал. Робот включил связь сам.
— В чём дело?
Послышался невнятный голос Р.Сэмми:
— Здесь находится леди, которая желает видеть Лайджа. Я сказал ей, что он занят, но она не хочет уходить. Она говорит, что её зовут Джесси.
— Впустите её, — спокойно сказал Р.Дэниел.
Его бесстрастные карие глаза встретились с полным панического ужаса взглядом Бейли.
Ошарашенный, Бейли стоял не двигаясь, словно в столбняке, когда к нему, вся в слезах, подбежала Джесси и крепко прижалась, обхватив его за плечи. Его побелевшие губы беззвучно произнесли:
— Бентли?
Она посмотрела на него и затрясла головой, волосы её при этом разлетелись в разные стороны.
— С ним всё в порядке.
— Что же тогда?
Уткнувшись головой в грудь мужа, она произнесла тихим, едва слышным голосом:
— Я не могу так больше, Лайдж. Не могу. Я не могу ни спать, ни есть. Я должна всё рассказать тебе.
— Не говори ничего! — в отчаянии воскликнул Бейли. — Ради бога, Джесси, не сейчас.
— Я должна… Что я наделала?.. Это ужасно! О Лайдж!..
Её слова утонули в рыданиях.
— Мы не одни, Джесси, — безнадёжно сказал Бейли.
Она подняла голову и посмотрела на Р.Дэниела, видимо, не узнавая его. Скорее всего из-за слез, которые потоком лились из её глаз, она вообще вместо робота видела лишь бесформенное расплывчатое пятно.
— Добрый день, Джесси, — тихо сказал Р.Дэниел.
— Это тот… тот робот? — прерывающимся голосом спросила Джесси.
Она быстро провела по глазам тыльной стороной ладони и освободилась от обнимавшей её руки мужа. Несколько раз глубоко вздохнула, и на мгновение на её губах появилась дрожащая улыбка.
— Это вы, правда?
— Да, Джесси.
— Вы не против того, чтобы вас называли роботом?
— Нет, Джесси. Ведь я действительно робот.
— А я не против того, чтобы меня называли дурой, идиоткой, и… агентом, ведущим подрывную деятельность, потому что я действительно…
— Джесси! — простонал Бейли.
— Не надо, Лайдж, — сказала она, — раз он твой партнер, пусть знает. Я больше не могу с этим жить. Я столько пережила со вчерашнего дня. Мне всё равно, пусть меня даже посадят в тюрьму. Сошлют на самые низшие уровни и заставят жить на сырых дрожжах и воде. Мне всё равно… Ты не позволишь им, правда, Лайдж? Ты не дашь меня в обиду? Я так… так боюсь…
Бейли поглаживал её по плечу, ожидая, пока она справится со слезами.
— Она не совсем здорова, — обратился он к Р.Дэниелу. — Её надо увезти отсюда. Сколько сейчас времени?
— Четырнадцать сорок пять, — ответил робот, не глядя на часы.
— Комиссар может вернуться в любую минуту. Слушайте, возьмите дежурную машину, мы поговорим обо всём на мотошоссе по дороге домой.
Джесси резко вскинула голову.
— На мотошоссе? О нет, Лайдж.
Самым успокаивающим тоном, на какой только был способен, Бейли сказал:
— Прошу тебя, Джесси, не будь суеверна. Мы не можем ехать по экспресс-дороге, когда ты в таком состоянии. Будь умницей, успокойся, а то мы не сможем пройти даже через общую комнату. Я принесу тебе воды.
Джесси вытерла лицо влажным от слез носовым платком и печально пролепетала:
— О, что стало с моим макияжем…
— Не стоит беспокоиться насчёт макияжа, — сказал Бейли. — Дэниел, как там насчёт дежурной машины?
— Она уже ждет нас, коллега Элайдж.
— Пойдём, Джесси.
— Подожди. Подожди минутку, Лайдж. Мне нужно что-нибудь сделать со своим лицом.
— Сейчас это не имеет значения.
Но она отступила назад.
— Пожалуйста. Я не могу пройти через общую комнату в таком виде… Это займет буквально секунду.
Человек и робот стояли в ожидании: человек — судорожно сжимая кулаки, робот — бесстрастно.
Джесси начала рыться в своей сумочке в поисках необходимых принадлежностей. (Как-то Бейли торжественно заявил, что, если существует на свете хоть одна вещь, которая не поддалась техническим усовершенствованиям и осталась такой, какой была ещё в среднюю эпоху, так это дамская сумочка. Безуспешной оказалась даже попытка заменить металлическую застежку на магнитные затворы.) Джесси извлекла из сумочки маленькое зеркальце и косметический набор в серебряной оправе, который Бейли подарил ей на день рождения три года назад.
В этом наборе было несколько распылителей, и Джесси использовала каждый по очереди. Содержимое всех распылителей, кроме самого последнего, было невидимым для глаз. Она пользовалась ими с таким изяществом и ловкостью, которые присущи только женщинам и сохраняются в них наперекор всем обстоятельствам.
Сначала Джесси наложила на лицо ровный слой основы; её кожа стала матовой и гладкой, с легким золотистым оттенком, который — она знала это по многолетнему опыту — больше всего подходил к естественному цвету её волос и глаз. Затем налёт загара на лоб и подбородок, легкое прикосновение румян на обе щеки — вверх по скулам, к вискам, — и тонкие штрихи голубизны на верхние веки и вдоль мочек ушей. Наконец, ровный слой Кармина, наложенный на губы, то единственное видимое облачко нежно-розового цвета, которое влажно поблескивало в воздухе, но при соприкосновении с губами сразу же высохло и приняло ярко-красный цвет.
— Ну вот, — быстрыми движениями пригладив волосы, сказала Джесси с видом глубокого удовлетворения. — Думаю, так сойдёт.
Вся процедура заняла больше чем обещанную секунду, но длилась менее половины минуты. Однако Бейли показалось, что прошла целая вечность.
Едва Джесси убрала свою косметику, как Бейли подтолкнул её к двери.
— Идём, — раздраженно сказал он…
