Уже светало потихоньку, подтаявшая почти до прозрачности луна сползала за забор, когда бай Гица в очередной раз обходил коммунхозовский хоздвор. Делал он это добросовестно, заглядывая в каждый уголок, и только один "объект" обходил сторонкой - больно уж аромат был специфический. И на этот раз он свернул уже, как вдруг в выгребной яме (тот самый "объект") что-то громко забулькало. Стараясь не дышать, бай Гипа шагнул к краю - и вдруг посреди ямы с шумом что-то вынырнуло и через мгновение это "что-то" страшное, обляпанное, выкарабкалось наверх и с воплем ринулось мимо бая Гицы. В нос шибануло вонью. А когда он пришел в себя и кинулся следом, сдернув с плеча берданку, странного существа и след простыл...
В общем, бай Гица благоразумно решил не распространяться насчет ночного случая. И то, что вполне могло стать благодаря своей непонятности и необъяснимости новостью номер один по крайней мере на неделю, ею не стало.
Это печальное обстоятельство в некоторой степени было компенсировано неожиданным появлением "фельдмаршала". Как очевидно, помнит читатель, кое-кому из старожилов в странной этой фигуре почудилось что-то знакомое, но что именно - никто так и не сумел припомнить, и к "фельдмаршалу" вскоре иссяк всякий интерес, если не считать всюду сующих нос краснокожих вождей.
И вот, когда казалось, что все новости исчерпаны раз и навсегда, случилось нечто странное и при ближайшем рассмотрении непонятное. И новость об этом в один момент облетела весь городишко: в один прекрасный день начальник, милиции, заведующий гороно, директор краеведческого музея и еще семнадцать заведующих, начальников и директоров разных городских учреждений получили анонимные письма, отличавшиеся только подписью: одни были подписаны классически "Доброжелатель", другие непонятно - Тилле из Раталара и Иорр из Венделло.
То, что эти самые Тилле, Иорр и Доброжелатель - единый анонимщик в трех лицах ясно было с первого взгляда: все два десятка накарябанных на обрывках газет каракулей содержали одно и то же сообщение, которому их неизвестный автор явно придавал огромное значение, поскольку размножил их в таком количестве, на которое у обыкновенного анонимщика просто не хватило бы духу. В письмах коротко, без ненужных подробностей сообщалось: "Эти гады Александру Македонскому танки за полцены отдали. Не иначе взятка".
Люди серьезные пожали плечами, кое-кто счел анонимку чьей-то довольно плоской шуткой, но на базаре новость эта в центре внимания продержалась почти неделю. И тут, как за первой каплей, хлынул настоящий анони-мный ливень, хлестнувший даже в почтовый япшк поликлиники - однажды утром, вынув свежую почту, среди газет доктор Грнценко обнаружил замусоленный обрымок с "донесением": "Эта сволочь Аусвурф жрет фенил и никто не смотрит".
Разбирая тусклые карандашные каракули, доктор вдруг спиной почувствовал чей-то взгляд и, обернувшись, увидел, что из-за афишной тумбы, выглядывает "фельдмаршал". Человеку всегда неприятно, когда за ним подглядывают, Сергей Григорьевич машинально скомкал бумажку и бросил. И тут фигура, прятавшаяся за афишной тумбой, с неожиданной прытью метнулась к нему. С каким-то хриплым рыком "фельдмаршал" проворно подхватил с земли скомканную бумажку и отпрыгнул в сторону. В глазах его плескалась такая злоба, что доктор, честно говоря, растерялся. А тот, вдруг выдернув из кармана какую-то деревяшку, наставил ее на Сергея и неожиданно важно и совершенно внятно произнес: "За преступное небрежение сигналами важнейшего значения - пух! пух! пух!". Довольная ухмылка пробежала по его заросшей физиономии, он сунул деревяшку в карман и зашагал прочь.
А дня через три прикатил Алексей, и тут Сергея Григорьевича и осенила идея насчет "машинки". И как только Алексей прибор сварганил и укатил, доктор принялся за дело. Санитары подхватили "фельдмаршала" без всяких сложностей. Просто "Скорая" тормознула рядом с ним, санитар Иванов выскочил, распахнул дверцу и, следуя строгой инструкции доктора, низко поклонился: "Прошу в карету, ваше превосходительство!". "Фельдмаршал" высокомерно кивнул и полез в машину.
В палате он вел себя тоже вполне спокойно. А когда доктор взял шлем сенсокоммуникатора, прикидывая - как бы его надеть пациенту, не вызвав протеста, тот неожиданно выхватил шлем у него из рук и водрузил себе на голову.
Довольная ухмылка проползла по заросшей физиономии - "шапка" явно понравилась. Доктор облегченно вздохнул и щелкнул тумблером.
Часы шли, "машинка" гудела, лента с легким шуршанием выползала из печатающего устройства, "фельдмаршал" спокойно возлежал в никелированном кресле, подремывая. Легкие гримасы, смысл которых угадать было невозможно, время от времени пробегали по сонной физиономии. Сергей Григорьевич терпеливо ждал. Когда же наконец в аппарате что-то щелкнуло, загорелся красный индикатор и лента самописца замерла, было уже совсем поздно. "Фельдмаршал" встрепенулся, огляделся. Потом содрал с головы шлем, недоуменно посмотрел на него и вдруг, швырнув его на пол, с ревом рванулся к двери.
Доктор не успел его удержать, да собственно и зачем? Куда он денется в случае надобности?
Расшифровку записи Сергей ввиду позднего времени отложил на утро. Он еще не знал, что видел "фельдмаршала" в последний раз: в эту ночь "фельдмаршал" пропал.
Пролить свет на это исчезновение мог бы тот же бай Гида, но он попросту не усмотрел никакой связи между исчезновением "фельдмаршала" и тем, что снова произошло во время его ночного дежурства. Собственно, связывать было нечего, так как с точки зрения бая Гиды ничего не произошло. Просто снова под утро, по привычке и обязанности обходя коммунхозовский хоздвор, он услышал шаги за забором, и отодвинув висевшую на одном гвозде доску, разглядел в предрассветной полутьме фигуру, в которой без всякого труда узнал "фельдмаршала". Тьфу ты, носит его по ночам,- чертыхнулся про себя бай Гида. "Фельдмаршал" остановился в двух шагах от забора и громко сказал кому-то: "Назад, назад, назад - в Хальтштадт!" Потом "фельдмаршал" забормотал тише, бай Гица расслышал немногое, но то, что расслышал, насторожило его.
"Фельдмаршал" бормотал: "проход... проход... он здесь... проход..." и снова громко: "Назад, в Хальтштадт! Начать сначала!" Последних слов бай Гица не понял, но то, что "фельдмаршал" ищет какой-то проход, было ясно, и еще более ясно, что какой еще проход здесь искать, как не на территорию, им охраняемую. Поэтому бай Гица, не долго думая, щелкнул затвором берданки и гаркнул: "А ну проходи, стрелять буду!" "Фельдмаршал" подпрыгнул и метнулся прочь. Бай Гица успокоенно пристроил берданку на плечо и двинулся дальше. Он не видел, как за его спиной серая тень осторожно перелезла через забор, и только услышал, как что-то громко чавкнуло в выгребной яме.
