— Что именно?
— Память. Погибло много клеток, хранящих информацию. Их можно восстановить, но информация погибла навсегда. Это будут пустые контейнеры, ждущие наполнения.
— А Лазарь? Он был мертв три дня и воскрешен Иисусом, и был таким, как раньше.
— Ты все еще не улавливаешь разницы между Иисусом историческим и Иисусом из Евангелий. Труп, три дня разлагавшийся в том жарком климате, никто оживить не мог бы. Это легенда из тех, что появились после смерти Иисуса или даже при его жизни. Просто фантазия, типичная для рассказов о необычайных людях тех дней.
Бронски сказал правду. Мадлен выжила, и тело ее было здорово, и разум так же остер, как и прежде. Но, очнувшись, она считала себя двенадцатилетней девочкой, живущей в доме своих родителей в Монреале. Доктора, предвидя что-то вроде этого, накачали ее успокоительным, чтобы смягчить шок. Что с ней произошло, она сможет понять лишь через много времени — или никогда.
Что узнал Орм о Марсе? Очень мало из того, что хотел, хотя и это, как ни смотри, было тоже не много, и куда больше, чем мог предвидеть или даже вообразить.
Даже понимая, что марсиане — евреи, он каждый день натыкался на что-нибудь, что удивляло его или сбивало с толку.
Одной из причин для этого было твердое понятие о том, что есть еврей. Однако чем дольше он жил на Марсе, чем чаще понимал, что, хотя он и гордился отсутствием предубежденности, ее в нем было больше, чем он думал. Или скорее это была даже не предубежденность, а незнание. Хотя между ними трудно провести грань.
Пусть марсианские евреи не были, да и не могли быть идентичны земным, в основе своей сходство было. Эти две линии иудаизма разделились две тысячи лет назад. Те, кто остался на Земле, глубоко погрузились в сотни языческих сообществ. Язычники оказали на евреев глубокое воздействие, как бы ни старались те сохранить свою идентичность — физическую, умственную и духовную.
— Евреи, осевшие в давние времена в Китае, — рассказывал Бронски, — стали в конце концов неотличимы физически от монголоидных гоев. Они и большую часть еврейского наследия растеряли. А евреи, жившие в гетто Рима, хотя и сохранили свою религию, стали во многих отношениях итальянцами. Им не удалось избежать усвоения многих из аспектов местной культуры. Этого и следовало ожидать. Где бы ни селились евреи, такое происходило всегда, да без этого они бы и не выжили. Но евреи из римских гетто даже выглядеть стали как итальянцы.
Я от многих евреев слышал объяснения, почему так много итальянских евреев похожи на итальянцев, а голландские евреи — на голландцев, а сефарды — на испанцев или португальцев, а йеменские евреи — на арабов Они это приписывали защитной мимикрии. Такое объяснение смешно и ненаучно. Они просто не хотят признать, что как-то, как бы ни пытались они сохранить свою «расовую» чистоту, языческие гены все же проникали. Частично это можно списать на изнасилования, но главной причиной все же был адюльтер. Конечно, поток генов шел в обе стороны, и у многих антисемитов есть еврейские предки.
Евреи, особенно набожные, такое объяснение даже и рассматривать не хотят. Не знаю уж почему. Во всю их историю их же собственные пророки обрушивались на свой народ за блуд с гоями. Если воспользоваться более точным и менее эмоциональным словом — «за смешение генов». Ты ведь читал Библию и знаешь, о чем я говорю.
Но Бронски еще и заметил, что в этом не было опасности для сохранения еврейской идентичности, которая базировалась на чистоте не «расовой», а религиозной. Как бы там ни было, а по еврейскому закону ребенок, рожденный еврейской матерью, считался евреем и воспитывался как таковой. Правда, ему часто приходилось терпеть стыд и насмешки, и его могли не допустить на молитву в Храм.
— Это не особенно было важно, — добавил Бронски, — поскольку после семидесятого года от Рождества Христова уже никакого Храма не было, как не было его во время вавилонского пленения. Но я отклонился от темы как обычно. Впрочем, такие отступления не менее интересны, чем главная тема.
Этнические группы усваивали чужую культуру, общаясь с другими группами. Но что для язычников было просто культурным обменом, для ортодоксальных евреев считалось грязью, мерзостью, злом.
— Со своей точки зрения, они были абсолютно правы. Как они могли остаться евреями — Избранным Народом Господа, если оставят свою веру, если забудут хоть один из законов Моисея? Даже изменить хоть буковку в этом законе — значит дать змею просунуть ногу в дверь? — Бронски улыбнулся: — Это если бы у змея были ноги Ладно, нос. А вот марсианские евреи были изолированы не только от своих братьев на Земле, но и от языческих обществ. Они не перенесли ужасных преследований, как евреи Земли, и не подвергались соблазну пойти по путям языческим. Им совершенно непонятны оттенки и эмоциональные ассоциации, Связанные со словом «еврей» у слишком многих гоев, да и у самих евреев тоже.
Здесь, когда крешийцы и земляне стерли различия своих культур, что было намного проще, поскольку крешийцы стали евреями, общество стало однородным и никогда не вступало в контакт с не-евреями. Вначале, конечно, не могло обойтись без трений, но к насилию они не приводили.
Две тысячи лет марсиане не знали ни войн, ни потоков беженцев, ни бунтов. Единственным гражданским возмущением бывали время от времени происходящие мирные демонстрации. Бывали драки между отдельными людьми или группами, случались убийства. Но их было так мало, что Бронски, по его словам, иногда задумывался: а в самом ли деле марсиане — люди? Здесь он быстро вставил слово, что он сам, как Марк Твен, имеет некоторые предубеждения относительно человеческой расы. Марсианское общество показало, что у человечества есть способности к мирному сотрудничеству. И еще показало, что хомо сапиенс (как и хомо крешиец) — не прирожденный убийца. А если и был им, то марсианское общество сумело подавить или снизить эту инстинктивную тягу к убийству и войне.
— Да, — возразил Орм, — но заметь, что теперь, когда возник контакт с иностранцами, марсианин потянулся к войне.
— Нет. Он не объявляет войну. И не будет драться, если на него не нападут. Если бы он не готовился к войне, то был бы сумасшедшим или просто дураком. История Земли и теперешнее ее состояние ему знакомы. И он должен ожидать нападения.
— И марсиане отлично знали, что так и будет. Дело-то в том, что они могли бы избежать войны, оставаясь на Марсе. Или не пытаясь обратить Землю в свою веру. Они это знают и все же хотят обратить все население Земли. Они знают, что это приведет к войне. Умрут миллионы, если не миллиарды, а остальных ждут тяжкие испытания.
