Услышав это, Баталов улыбнулся и ушел. Алекс тоже поднялся и глянул на Старика.
— Мне с вами нужно будет потом поговорить. И не только на счет уроков.
Старику это не понравилось — парень был слишком умным. И разговор будет очень трудным; возможно, самым трудным. За всю его долгую жизнь.
Не прошло и полдня, как Алекса стали узнавать. Еще полдня — и у него уже было пять невест на выбор. А один из мелких дворян имел наглость сообщить, что он с удовольствием поможет князю "решить проблему", ведь "безродная невеста — это плохая партия". На все такие предложения, Алекс делал свое, предлагая выбор: либо они забывают об этом разговоре, словно его никогда и не было, либо он поможет им это сделать каким-нибудь экстравагантным способом. Притом, предлагавшие своих или нет дочерей придворные по взгляду князя понимали, что с каждым своим последующим словом заставляют князя склоняться к осуществлению второго пункта своего предложения.
Поэтому они оставили его в покое.
Что вызывало неприязнь у придворных, так это отказ Алекса открыть род, к которому он принадлежит.
Также Алексу пришлось отклонить все приглашения в гости и на балы. Он и принял бы — среди пригласивших к себе дворян попадались и те, кто интересовал Алекса — они не были на виду, но по словам Арсеньева, имели сильное влияние в обществе дворян и придворных — оба "серых кардинала" Империи. Но он получил четкие инструкции от Арсеньева и принца — до оглашения его статуса — никто не получит его внимание: чтобы потом никто не смог спекулировать этим в своих играх. И постепенно до всех дворян (не знавших родословную Суворина) начало доходить: этот парень без фамильного герба на княжеском платье — не будет играть по их правилам.
Узнавший об этом принц только улыбнулся. Они сидели в той самой комнате, где полдня назад у Старика появились подчиненные и где последние полчаса Алекс обрабатывал накопившуюся документацию.
Также быстро, как повеселел, Саша стал серьезным и сказал:
— Они захотят тебя съесть. Или — как-нибудь попытаются отомстить. До оглашения твоего рода. Потом — побояться.
Задумавшись, Суворин вздохнул.
— Как думаешь, — спросил он, — может — отправить Женю отсюда подальше?
— На такое они не пойдут. А вот тебя — вполне могут отравить. Так что — не сильно ешь и пей в их присутствии.
Алекс кивнул. Он знал, что во дворце жутко, но чтобы так! А Саша здесь жил.
Словно прочитав мысли Алекса принц запротестовал:
— Вот только жалеть меня не надо! Ну, не сладко мне жилось. Но зато — у меня был верный друг за этими стенами, оказавшийся к тому же моим…
Тут в комнату вошел Крот и ему Саше пришлось проглотить последнее слово.
— Знаешь, Ястреб, я все понимаю, но эти чертовы дворяне! Они же все до единого человека — такие твари! И это только поверхностный анализ.
— Ну, почему? — возмутился принц, — Есть и хорошие люди среди них.
— Ты, птица высокого полета, потом ко мне подойди и назови имена — я тебе покажу их темную сторону. Ты — один, кто пока ничем особо не отличился, кроме незарегистрированных разговоров с кем-то и побега из дому.
— Я говори… — начал Саша, но его перебил Алекс.
— Придумал! — и повернувшись к племяннику сообщил. — Будешь у нас Гермесом.
— Поздравляю! — хлопнул того по плечу Крот и выходя, добавил. — Будьте здесь. Я всем сообщу и приду.
— Иди с Кротом, я сейчас, — сказал Алекс племяннику, и тот выполнил указание.
Пролистав в тишине еще пару документов, Алекс встал и налил себе воды из графина, стоящего здесь же. Тут его взгляд зацепился за увядший цветок, и он, улыбнувшись, полил его из своего стакана.
— Расти давай. Не время увядать.
Налив себе еще, он залпом осушил стакан и пошел к остальным.
* * *
Последнее, что Алекс помнил — была острая боль, от которой его свернуло калачом прямо посреди коридора, в котором почему-то не было привычных уже стражников. Очнулся он в больнице, утыканный разными трубками и датчиками. Рядом сидела зареванная и немного осунувшаяся Женя.
— Сколько я так? — спросил Алекс.
Подняв на него взгляд, Женя бросилась к нему.
— Ты как? Что болит? — начала она причитать. — Я вышла, а ты лежишь…
— Сколько? — не сдавался Алекс.
— Уже седьмой час, — сказала девушка. — Тебя отравили, только доза была не смертельной.
— Как? — спросил Алекс.
— Стакан у графина с водой. Он был обработан ядом, — сказал входя в палату Баталов. — Ты что, решил таким образом не жениться на моей дочери?
— Что за глупости? — спросил Алекс и взяв Женю за руку спросил. — Кто расследует?
— Охрана дворца. А что?
— Пусть проверят горшок с цветком там на окне. Увядающий такой. Я его сначала полил.
Баталов расхохотался.
— Нет, ты точно счастливчик — основную порцию яда — слил в цветок. — И перестав улыбаться продолжил. — Если это подтвердиться — то тебя хотели убить, а это совсем другой расклад.
И Баталов ушел.
— Семь часов, — пробубнил парень. — Значит — церемония уже прошла?
— Да, — сказала Женя. — Все прошло спокойно. Все передают тебе привет. Арсеньев сказал, что как только он освободится — приедет сюда. У него эфир на телевидении. Хочешь посмотреть?
Алекс кивнул.
Достав свой коммуникатор, Женя активировала функцию телетрансляции и найдя нужный канал, отдала его Алексу.
"— …Как я вам уже говорил, снятие министра культуры было совсем другому поводу. Он, являясь мелким дворянином, позволял себе слишком многое, о чем до конца следствия по его делу мы не будем говорить. И с тем, о чем сказал сегодня Его Величество Император Павел III это не пересекается. И хотя одно не исключает другого — пока об этом говорить рано. И эту тему пока можно закрыть.
Камера переключилась на общий план и показал секретаря и ведущую новостей.
— Спасибо вам, господин Арсеньев, что нашли время приехать в нашу студию, — И тут камеру переключили на показ ее лица. — А мы тем временем покажем сюжет, вызвавший сейчас довольно много обсуждений…"
Картинка сменилась. Алекс увидел кузена.
"… — Ни для кого не секрет, что нынешний род, занимающий трон — мой дед, отец и я — младшая ветвь рода Сувориных. — Он сделал паузу и осмотрел толпу. — И мой дед, и отец — всегда хотели, чтобы наши семьи воссоединились. И в этом году мне удалось отыскать своих родственников. Один из них — мой кузен, должен был быть сейчас рядом, но некоторые дворяне не смогли вынести присутствие во дворце человека, который не желает принимать участие в их интригах, о которых, как они думают, я ничего не знаю. Когда придет время — я представлю вам своего кузена, внука старшего брата моего деда. А пока могу сказать: многие дворяне нынче потеряют свой статус, если замешаны в чем-либо предосудительном…"
