Верным свидетельством вульгарности этой идеи было то, что ее охотно усвоил обыватель. Даже домохозяйки включили теорию структурной рекомбинации в круг тем, подлежащих обсуждению в зеленных лавках.
"Вы слышали, что надумал этот Кинг? Если налить в водородную бомбу что-то вроде керосина и взорвать, получится такая штука, вроде пластмассы, которую можно растить задаром, как капусту на грядках".
Задаром! Новая теория привлекла внимание прежде всего потребительскими свойствами конечного продукта. Позднее, когда началась работа над проектом его получения, продукту АВС присвоили безвкусно пышное название "Абицелла". Это произошло уже без участия Кинга, так же, как и составление проекта, ибо к тому времени никем не понятый Кинг удалился в добровольное изгнание. Осуществлением проекта руководил его любимый ученик Рони Кауфман. Проект был грандиозен: у берегов Антарктиды будет сооружен гигантский бункер с водородной бомбой, погруженной в смесь исходных углеводородов. При ее взрыве создадутся условия - для образования Абицеллы.
– Абицелла - это полимер, обладающий лучшими качествами конструкционных материалов от железа до дерева, - захлебывался Хоган. - Дешевые дома, автострады с вечным покрытием, купола над северными городами - все это даст нам Абицелла…
– Хватит! - решительно сказал Кинг. - Все это я слышал пятнадцать лет назад!
Хоган послушно закрыл блокнот.
– Да, сэр, но сегодня эти слова приобретают реальный смысл.
Кинг хотел было сообщить, что плевать он хотел на реальность этих слов и на сами слова, но сдержался. Не хватало затеять перебранку с репортером.
– Все, Хоган, - Кинг положил палец на клавишу выключателя. - Делайте с этим детским лепетом что хотите, а сейчас проваливайте. День вы мне испортили безнадежно.
– Простите за назойливость, сэр Томас, но такой уж сегодня день.
Кинг даже поперхнулся от злости:
– Какой? Какой в конце концов сегодня день?! Я слышу об этом с самого утра. Что в нем особенного, черт бы побрал ваше косноязычие!
Эти слова искренне удивили Хогана.
– Но если эксперимент удастся, - неуверенно начал он, - этот день войдет в историю…
Кинг откинулся на спинку кресла.
– Да… Знаю, - с нарочитым безразличием произнес он. - Сегодня…
– Совершенно верно, двадцать седьмое, сэр, - с готовностью подсказал Хоган, посмотрев куда-то вбок, и Кинг понял, что он следит за выражением его лица по экрану своего монитора. - Этого дня ждал весь мир.
Да, весь мир ждал, а он. Кинг, забыл и число, и все, что должно произойти в тот день.
Хоган оторвался от монитора и уставился в объектив телекамеры невинным взглядом, но Кинг знал, что он уже подсчитывает барыш, какой принесет ему сенсационное известие, что этот старый чудак Кинг позабыл все на свете, в том числе и день, когда состоится эксперимент.
Он даже попытался воспользоваться минутным замешательством Кинга и попросил разрешения опубликовать снимок, который он успел сделать с экрана. Неслыханная наглость! Следовало бы осадить его, припугнуть, чтобы не сболтнул лишнего, но Кинг поступил иначе: ударил по клавише, и Хоган исчез для него навсегда.
Некоторое время он сидел неподвижно, пытаясь привести смятенные чувства в порядок. Накопившееся раздражение требовало разрядки, и, соединившись с мисс Гримбл, Кинг в резких выражениях потребовал отчета, почему ему не напомнили, что сегодня двадцать седьмое?
Старушка, разумеется, сразу поджала губы. Она, видите ли, была уверена, что он помнит это твердо. К тому же его настроение с утра было таково…
– При чем здесь мое настроение?! - взорвался Кинг. - Немедленно закажите разговор с Антарктидой. Вы давно должны были сделать это. Там Рони Кауфман, я должен поговорить с ним.
– Рони уже звонил, сэр, - сообщила старушка.
– Так что же вы не связали его со мной?
Лицо мисс Гримбл приобрело саркастический оттенок.
– Во-первых, вы сами не велели соединять с вами кого бы то ни было. А во-вторых, ваш канал был занят.
– Это Хоган, проклятый Хоган со своим излучателем! - застонал Кинг.
Мисс Гримбл оставила его стоны без внимания.
– Я закажу разговор, сэр, - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, пообещала она. - Но перед этим позвольте несколько слов.
– Что еще?
– Я считаю, сэр, - торжественно начала она, - что сегодняшний случай с числом - это указующий перст судьбы.
Попытка остановить ее окончилась безуспешно.
– Да, сэр! - мисс Гримбл повысила голос. - Судьба предупреждает: нельзя жить, отгородившись от людей. Сегодня вы забыли число, когда сбудется ваша мечта, завтра забудете свое имя. Одумайтесь, сэр!
– Хватит! - Кинг с такой силой ударил по панели, что внутри комбайна что-то звякнуло и отозвалось мелодичным звоном. - Хватит! Указующий перст судьбы!
Он метнулся в угол, где в стене был вмонтирован бар, налил себе полстакана джина и выпил залпом. Но пока джин совершал длительное путешествие от желудка до головы, чтобы осуществить свою умиротворяющую миссию, Кинг успел разослать проклятия по многим адресам.
– Надоело! - кричал он, стоя перед комбайном, в безмолвном экране которого для него воплотилось сейчас все, что он так ненавидел. - Я прожил на свете шестьдесят лет, и всегда находился кто-нибудь поучающий, наставляющий, указующий! Ты должен быть, как все, не умничай! Ты должен быть, как все, займись настоящим делом! Ты должен быть, как все, женись! Слепцы! В каждом стаде есть одна паршивая овца, так оставьте ее в покое хотя бы на склоне лет!
На эти слова комбайн весело подмигнул желтым глазком вызова - его канал соединяли с Антарктидой.
– Алло! Мистер Кинг, ответьте! - звала девушка со станции межконтинентальной связи. - Мистер Кинг!
– Я здесь! - крикнул Кинг. - Это Антарктида, давайте. Алло, Рони, как идет подготовка к взрыву?
– Простите, сэр, - вежливо прервала его девушка, - но вас вызывает Москва.
– Зачем мне Москва? - Кинг был изумлен. - Я заказывал Антарктиду!
– Простите, соединяю с Москвой.
И пока Кинг собирался с мыслями, на экране появилось улыбающееся полное лицо человека лет сорока пяти с густой шапкой светлых волос.
– Здравствуйте, господин Кинг! - сказал он с характерным акцентом.
– Хеллоу! - Кинг улыбнулся на всякий случай. Он не мог взять в толк, зачем понадобился Москве, но улыбка у него, должно быть, не удалась, потому что человек спросил:
– Вы не узнаете меня? - и, чтобы выручить Кинга, тут же добавил: - Я Дынин, из Москвы.
– Ах, мистер Дынин! - теперь он сыграл лучше, Дынин, кажется, поверил, что его узнали, тем не менее Кинг мог поклясться, что такую фамилию он никогда не слышал.
