Можно было и дальше обсасывать эту тему, но Сергей не стал и приказал себе не думать об этом. И направился к двери в стене между гобеленами, за которой находилось помещение, где он вчера уже побывал – и после прибытия в замок, и перед тем, как упасть на кровать и погрузиться в сон.
Это помещение с голыми каменными стенами и узким высоким окном можно было назвать совмещенным санузлом. Сергей не был уверен, что подобные санузлы имелись в средневековых замках – в книжках, которые он читал, об этом ничего не говорилось, и в фильмах такого не показывали, – но наличие данного помещения являлось несомненным плюсом. Из стены торчала труба с крестообразной бронзовой рукояткой – это был кран, вода из которого стекала в выложенный отшлифованными камнями небольшой круглый бассейн; сливное отверстие на дне бассейна было закрыто деревянной пробкой. Вода поступала из большого резервуара, расположенного на вершине башни – эти громоздкие баки Сергей увидел, когда вместе с двадцаткой пересекал селение, приближаясь к замку. Наполнялись ли резервуары с помощью гидравлических приспособлений или воду просто таскали наверх ведрами, или поднимали ведра на веревках, он не знал. В стену возле бассейна было вмуровано большое овальное зеркало; над ним висели закрепленные в захватах факелы, а снизу тянулась довольно широкая каменная полка, на которой стояли кувшинчики с местными средствами гигиены и лежали мочалки, острые стальные лезвия для бритья, щеточки для взбивания пены и прочие причиндалы, с помощью которых можно было привести себя в порядок не хуже, чем в собственной ванной. На скамейке под окном возвышалась стопка льняных полотенец и еще одна стопка изделий поменьше, которые Саня Веремеев принял за туалетную бумагу; на самом деле, как убедился Сергей, это оказались тонкие матерчатые салфетки. Но в их предназначении не приходилось сомневаться, потому что такая же стопка лежала на каменной скамеечке возле плетеной корзины, в противоположном от окна конце комнаты. Там выдавался из стены каменный куб с бубликообразным деревянным сиденьем вокруг углубления и еще одним краном – и эта конструкция была тем, что в мире Сергея называлось унитазом, а вот как называлась она здесь, Сергей, конечно же, тоже не знал.
Впрочем, он не стал погружаться в размышления на сей счет, а использовал конструкцию по назначению и, подойдя к бассейну, с удовольствием приступил к водным процедурам, благо вода была «комнатной» температуры и не вызывала желания стучать зубами.
Вернувшись в комнату освеженным, побрившиеся и умащенным всякими благовониями, Сергей принялся облачаться в пропахшую вчерашним потом одежду – ее, конечно, тоже не мешало бы постирать, но запасного комплекта он как-то не догадался прихватить с собой, выезжая на задание по отлову бандюков, и приходилось довольствоваться тем, что есть. Бронежилет он напяливать на себя не стал, и даже не прикоснулся к оружию – не тот был случай.
Кстати, воины двадцатки восхищенно цокали языками, когда Гусев в пути демонстрировал им бронежилет и прочный шлем, а старший мечник Гортур туманно намекал на то, что вот, мол, воины иногда обмениваются доспехами… «Казенное имущество», – развел руками Гусев в ответ. Произвели впечатление и «кошки», и ножи. Гусев, увлеченно рассказывая об оружии, не прочь был наглядно продемонстрировать боевой эффект гранат, но Сергей посоветовал не тратить почем зря боекомплект – и Гусев угомонился. Зато, закурив, пустил по рукам свою зажигалку – она тоже вызвала неподдельное восхищение пограничников.
Обувшись и причесавшись, Сергей запер дверь на ключ и по мягкому ковру, устилающему пол коридора, направился к Гусеву. Ему не терпелось встретиться с магом Ольвиорном и задать кое-какие вопросы.
В комнате Гусева – копии комнаты Сергея – уже сидел в распахнутой куртке Саня Веремеев. Волосы у него были мокрыми, и выглядел он безмятежным и довольным – наверное, потому, что ему наконец-то не помешал выспаться громкий голос диспетчера АТП. Гусев, сидя на кровати и дымя сигаретой, натягивал ботинки.
– Привет, уважаемый Подземный Мастер, – встретил он Сергея, щурясь от лезущего в глаза табачного дыма.
Сергей поднял руку:
– Привет, мужики.
– Э-эх, хорошо здесь… – Саня Веремеев зажмурился и сладко потянулся. – Наелись, напились… Музыка…
– А девочки! – вскинулся Гусев. – Девочки классные! И винцо хорошее – это вам не водяры нажраться, господа. И кайфец получил, и голова не болит, и на пиво поутру не тянет. – Он сделал глубокую затяжку, вынул сигарету изо рта и с огорчением на нее посмотрел. – Только что же я здесь без курева буду делать, мужики? Без курева мне хана…
– Переходи на сухие листья, – предложил Сергей, усаживаясь на скамью рядом с Саней Веремеевым. – Или и вовсе бросай, мы-то вот с Веремеем живем без курева – и ничего, не жалуемся. И здоровье, опять же, сохранишь.
– В жизни и так всего лишь три удовольствия, – изрек Гусев с видом философа. – Бабы, водка и курево. Откажешься от курева – останется всего лишь два. А насчет здоровья, Серый, так ведь древние греки, помнится мне, не курили – а все равно все вымерли, а?
Сергей покивал:
– Ну-ну. Это типа: «Любой человек когда-нибудь обязательно бросит курить». Вот сейчас будем говорить с магом, так попроси его сотворить пачку-другую сигарет.
– А! – Гусев махнул рукой. – Фигня это все. Как говорил наш Достоевский: «Чудес не бывает, парни, все зависит только от вас», и давай нас гонять, чтобы форму не теряли.
– Казенную? – подмигнул Саня Веремеев.
– Собственную, физическую, блин!
– Не скажи, – Сергей покачал головой. – Есть люди, которые способны совершать чудеса, и не потому что они волшебники, а потому что владеют тайными знаниями. Ты вот щелкнул зажигалкой – появился огонь, и ты знаешь, почему он появился, а тот, кто не знает, скажет: чудо! А здесь возможно всякое, мы с Саней уже убедились. Вчера в зале пел пацан о Небесной Чаше, а мы с Саней эту песню еще в лесу слышали – из ниоткуда.
– Да? – Гусев озадаченно посмотрел на Сергея. – Ну, не знаю, может быть. Может, и есть какое-то тайное знание, как ты говоришь, но, по мне, лучше бы его не было: меньше знаешь – крепче спишь. – Он поднялся, облачился в куртку. – Знаешь, между прочим, как в Библии говорится? Чем больше мы знаем, тем тошнее нам становится, и получая новые знания, мы тошноту эту в мире увеличиваем. Выходит, если новых знаний мы добывать не будем, то будем кайфовать и умножать в мире кайф. Вывод? Знание – на хрен, оно вредно.
– Ого, Гусек, – с уважением сказал Саня Веремеев. – Библию на досуге почитываешь?
– Да нет, это Достоевский нам говорил.
