— Глянь-ка, Кьяро, какая любопытная комната, — сказал толстяк, дотянувшись до выключателя в гостиной. — Сплошь подушки!
— У этого авантюриста недурной вкус, — заключил Кьяро.
— Касательно барышни, я бы сказал то же самое, — заметил Росси. Лючия в углу заскрежетала зубами. — Он наверняка хранит сбережения где-то здесь…
— Или на балконе, — раздался приглушенный голос. Что-то затрещало. Это Кьяро осваивался с балконной дверью.
«Как они смеют!» — вознегодовала пленница.
— Да вы воры! Грабители без чести и совести! Вы достойны презрения! — крикнула она изо всех сил. Послышались тяжелые быстрые шаги. Удар по темени, резкая боль — и провал в темноту…
Арсен сидел у насыпи, рядом с лабиринтом, и изучал созвездия ночного неба, когда в лунном свете вдруг мелькнула тень. «Почудилось», — решил он, однако потом он явственно различил, как под чьими-то ботинками скрипит песок.
— Кто-то торопится, кому-то не спится, — пробормотал Арсен и напряг зрение. В этот миг черный силуэт вырос перед ним словно из-под земли. Между ними тут же завязалась борьба. Капо пыхтел, как паровоз, неизменно попадая кулаком в пустоту. Призрак уворачивался легко и бесшумно, пока, наконец, не оттолкнул противника и не нырнул в проходы лабиринта.
— Вернись, трус, и веди честную игру! — заорал Капо и бросился догонять. Но куда ему поспеть за беглецом! Арсен прошел сквозь каменные стены, точно этих стен не было и в помине, оказавшись в центральном кольце. Агенту же пришлось изрядно попетлять в запутанной сети ходов, прежде чем добраться до середины лабиринта. Он нутром чуял, что продолжение драмы состоится именно там.
На ровной песчаной площадке тускло горел фонарь. И то, что агент увидел в свете этого фонаря, совсем ему не понравилось. Он был окружен… десятками дверей, вогнанных в стену по всей окружности, а призрака и след простыл. Внезапно страх подкатил к горлу, и Капо заметался по арене в поисках выхода, как затравленный зверь. В эту ужасную для него минуту арена огласилась торжествующим смехом фантома, и агенту потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы взять себя в руки и вспомнить, наконец, о рации, что лежала в кармане пиджака.
— Кьяро, Росси! Слышите меня?! — рявкнул он в микрофон. — Я в центре лабиринта. Повторяю, я в центре лабиринта. Жду вас.
— Ну, всё, призрак, твоя песенка спета, — злорадно проговорил Капо, потирая руки. Он распахнул одну из дверей. За нею была кирпичная стена. — Где бы ты не затаился, я тебя найду, и тогда пощады не жди!
— Зачем я вам дался? — зазвенел голос Арсена откуда-то сверху. — Кой вам толк от приведений? Маринуете вы их, что ли?
— А что, если и так? — ответил Капо, открывая следующую дверь и ощупывая очередную преграду. — С тех пор, как был утерян Фотохрон, единственный аппарат в своем роде, наш координатор стал изучать природу бесплотных созданий. Он содержит их в специальном непроницаемом контейнере и ставит над ними опыты.
— И много уже наловили вы привидений? — спросил погрустневший голос, а его обладатель подумал: «Любопытно, обнародовал ли профессор историю утери аппарата?»
— Не то, чтобы очень много… — сосредоточенно протянул Капо, дергая за ручку третьей двери. — Не то, чтобы очень… — дверь не поддавалась. — Ага!! — вскричал агент.
В это время на арене появилось еще несколько фигур. Одна из них, длинная и тощая, кряхтела и сгибалась под давлением ноши. Другая — на коротеньких ножках — резво подбежала к Капо и осведомилась:
— Уже поймали?
— Accidenti[1], да нет же! Но теперь мы его не упустим. Он здесь, вышибите проклятую дверь!
Толстяк Росси принялся за дело с большим упорством, но упорство еще не мастерство, и, лишь когда к нему присоединился Кьяро, дверь была выломана. Однако ловцов постигло разочарование — там тоже никого не оказалось.
— Чтоб тебе провалиться! — выругался Капо, и тишину пронзил гомерический хохот фантома.
Лючия начинала потихоньку приходить в себя. Она потерла ушибленную голову и приподнялась на локтях.
«Песок? Что за ерунда?! Неужели…». Ей не дали додумать. Кто-то грубо поднял ее с земли, и в полутьме блеснуло лезвие ножа.
— Слышишь, призрак, если ты сейчас же не сдашься, прольется чья-та кровь! Твоя подружка у нас в руках! — оглушительно крикнул агент в очках. Лючия зажмурилась: «Вот влипла так влипла!». Она ощутила холод острой стали на своем горле.
— Выходи и сдавайся по-хорошему, — пригрозил Капо.
— Вы, видно, шутите, господа, — отозвался Арсен. — С чего вы взяли, что я поведусь на вашу уловку? Эту девушку я впервые вижу.
— В таком случае, ее жизнь оборвется по твоей вине. Считаю до трех: uno!
Лючия почувствовала острую боль — так нож впивается в кожу — а потом что-то закапало на воротник. Кровь!
— Due!
«Какая ирония! — промелькнула мысль. — Я желала Арсену зла лишь за его заботливость и чуткость. А полеты, полеты! Разве возможна за них иная плата, кроме благодарности? И вот теперь от смерти меня отделяет пара сантиметров».
— Tre![2]
Всё сжалось внутри — по щеке скатилась слеза.
— Лючия, не плачь! Я тебя не отдам на расправу ловцам-палачам! — где-то совсем близко прозвучал решительный голос. Внезапно в замкнутом пространстве поднялась ужасная песчаная буря, нож был выхвачен у Капо из рук, а сам он повержен на землю. Его сообщники принялись бегать, как ополоумевшие, натыкаясь на стены и друг на друга. Они недооценили своего противника и из преследователей превратились в жертв: их попросту перетрясло в центральном отсеке лабиринта, словно в бетономешалке. Тучи песка неумолимо набрасывались на агента, чьи черные очки слетели с переносицы и разбились на мелкие осколки. Он лежал ничком, сжимая уши ладонями, а буря свирепствовала, чудом не задевая Арсена и рыдающую рядом с ним Лючию.
Выход из этого лабиринта был там же, где и вход, но нашего авантюриста это, по всей видимости, не смущало. Он избрал другой путь: весь напрягся, так что на его виске даже задергалась жилка, сжал кулаки и, точно взывая к своему естеству, крикнул: «Ad astra!»[3]. Спереди и сзади от него, на песке, немедленно образовалось два светлых круга, сплетшихся золотыми неосязаемыми нитями у его ног.
— Лючия, становись в круг! — позвал он. Но изумленная девушка не двигалась с места. Тогда Арсен рывком привлек ее к себе… и растворился в воздухе вместе с нею.
Когда песчаная буря улеглась, злосчастные агенты только и могли, что сыпать градом проклятий да повторять:
— Упустили! Упустили!
Потом они еще долго плутали по мрачным переходам и выбрались лишь к утру, потрепанные и изможденные.
Шибко надо было разозлить Арсена, чтобы обнаружить его скрытые силы.
Из этого молниеносного путешествия Лючия помнила только яркую вспышку света, когда ей почудилось, будто и она сама, и ее спаситель сотканы из звезд. Но то было лишь мимолетное видение, рассеявшееся, едва они ступили на твердую почву. Беглецы вывалились из ниоткуда на заиндевелый, безжизненный простор планеты Сильфора. Повсюду, насколько хватало глаз, лежал нетронутый снежный покров, блистая в лучах огромной звезды. Кое-где над поверхностью земли возвышались прямоугольные глыбы какого-то белого камня, заросли кустарника, напоминающие кораллы. Вдали серели провалы каньонов да могучие гряды гор. А над всем этим безмолвным великолепием распростерлось салатовое небо с переливающимися темно-зелеными волнами облаков, сквозь которые прорывались лучи желтой звезды, так похожей на солнце. Лючия сразу сообразила, что находится далеко не за полярным кругом матушки-Земли.
— Оторвались, — с облегчением сказал Арсен. — Теперь они нас не достанут.
— Где это мы? — настороженно спросила Лючия.
— На планете Сильфора, принадлежащей другой галактике, что за квадриллионы световых лет от Солнечной системы. Оттепель здесь длится лишь неделю, а звезда Орнамас никогда не заходит.
— А дышать как?
— Как-как? Носом! — рассмеялся Арсен. Он был весел и беззаботен и, уж конечно, не замечал, что за ним наблюдают из коралловых кустов, а Лючию всё что-то тяготило.
— Эх, кабы не Фотохрон, не имел бы я возможности так ловко перескакивать с планеты на планету! — воскликнул Арсен.
— Если бы не Фотохрон, ты бы не был сейчас призраком, — с укором сказала девушка.
— А я и так уже не призрак. Посмотри: совершенно не просвечиваю.
Наблюдательница с раскосыми глазами и в меховой шапке недобро улыбнулась и стала подкрадываться к месту приземления чужестранцев. Она тихо передвигалась по снегу вдоль стены кустарника, хотя вполне могла отбросить осторожности — никто всё равно не обратил бы на нее внимания.
— Так значит, я тебе больше не нужна? Ты превратился в человека, не утратив притом преимуществ фантома… — начала было Лючия, но Арсен ее перебил:
