– Слушаюсь, – ответил Даль, улыбаясь.
Лейтенант кивнула и снова посмотрела в планшет.
– Удивительно, что Флавий рекомендовал вас на «Интрепид».
– Он поначалу не хотел, – признался Даль, вспоминая оживленную дискуссию с главой факультета. – Настаивал, чтобы я занялся исследовательской работой на Европе.
– И почему вы не занялись?
– Мне хотелось повидать Вселенную, а не торчать в шестидесятикилометровом ледяном туннеле, разглядывая европеанские микробы.
– Вы имеете что-то против европеанских микробов?
– Я уверен: как микробы – они чудесны. И несомненно, заслуживают того, кто искренне хочет их изучать.
– Наверное, вам стоило немалых усилий убедить Флавия передумать.
– Оказалось, мои оценки достаточно высоки, чтобы привлечь внимание коммандера К’рооля. И мне улыбнулась удача, тут как раз появилось место.
– Не удача, – заметила Мбеке.
– Это была логранийская ледовая акула, – сообщил печально Кассавэй.
– Что «удачей» никак не назовешь, – дополнила Мбеке.
– Ч-что? – выговорил Даль.
– Вы заменили нашего сотрудника Сида Блэка, – поведал Трин. – Он был членом группы высадки на ледяную планету Логран-семь. В ходе изучения заброшенного ледяного города на миссию напали акулы. Они схватили и унесли Сида Блэка. Больше его не видели.
– Его ногу видели, – напомнила Мбеке. – Во всяком случае, нижнюю ее часть.
– Успокойся, Фиона! – раздраженно скомандовала лейтенант Коллинз.
Она положила планшет на стол и посмотрела на Даля.
– Вы уже встречались с коммандером К’роолем, – сказала она.
– Встречался.
– Он говорил с вами про разведмиссии?
– Да. Спрашивал, заинтересован ли я в них.
– И что вы ответили?
– Сказал, что привык заниматься лабораторной работой, но предполагал, что придется участвовать и в полевой. А что?
– Он теперь на заметке у К’рооля, – сообщил Трин лейтенанту.
Даль посмотрел на Трина, потом на Коллинз.
– Мэм, я упускаю из виду что-то важное?
– Нет, – ответила та, глянув на Трина. – Но я хочу иметь возможность хотя бы проинструктировать своих новичков, прежде чем их заграбастает К’рооль. Только и всего.
– Разве здесь кроется некое философское противоречие?
– Не важно. Не забивайте себе голову, – посоветовала Коллинз. – Теперь о насущном. Ваше рабочее место вон там, в углу. Бен выдаст вам рабочий планшет и проинструктирует. Джек с Фионой подскажут что угодно, просто спросите. Также, по долгу новоприбывшего, вы отвечаете за кофе.
– Меня уже проинформировали.
– Замечательно! – похвалила Коллинз. – Мне как раз захотелось выпить чашечку. Бен, покажи ему, что да как.
– Итак, ребята, вас спрашивали про группы высадки? – осведомилась Дюваль, ставя поднос с едой на стол, за которым уже сидели Даль с Хэнсоном.
– Спрашивали, – ответил Хэнсон.
– И меня тоже, – подтвердил Даль.
– Это только мне кажется или на корабле действительно все шарахаются, когда упоминают про разведмиссии? – осведомилась Майя.
– Ты что имеешь в виду? – спросил Даль.
– Прибыв на место, я за пять минут услышала три истории про разных парней, давших дуба на разведмиссиях. Одного пришиблю сверху камнем. Второй надышался ядовитой атмосферой. Третьего испарила его же импульсная пушка.
– Заклинило люк в шаттле, – добавил Хэнсон.
– Унесла ледяная акула, – подхватил Даль.
– Кто-кто унес? – спросила Дюваль, растерянно моргая. – Что это за хрень – ледяная акула?
– Вот-вот, я и сам понятия не имею.
– Это акула изо льда? Или акула, живущая во льду?
– Не уточнили, – признался Даль, цепляя кусок мяса с тарелки.
– Кажется мне, эта история про ледяную акулу – абсолютная брехня, – заметила Дюваль.
– Даже если детали размыты, – возразил Даль, – все подтверждает твое наблюдение: здешний люд только и думает о разведмиссиях.
– Потому что в них постоянно кто-то гибнет, – отметил Хэнсон.
– Джимми, отчего ты так считаешь? – Даль выгнул бровь.
– Ну, мы все здесь вместо выбывших членов команды, – ответил Хэнсон и указал пальцем на Дюваль. – Что случилось с тем, кого ты заменила? Его перевели?
– Нет. Импульсная пушка взорвалась.
– А моего выкинуло в космос из шаттла. А парня, которого заменил Энди, сожрала ледяная акула. Хочешь не хочешь, а подумаешь: здесь творится неладное. Об заклад бьюсь: если найдем Финна и Хестера, они то же самое расскажут про своих предшественников.
– Кстати, о них, – заметил Даль и ткнул вилкой воздух.
Дюваль с Хэнсоном увидели Хестера. Застыв у стойки с подносом в руках, он угрюмо осматривался.
– Явно не самый жизнерадостный человек в мире, – прокомментировала Дюваль.
– Да нормальный парень, – возразил Хэнсон и позвал Хестера.
Тот, заслышав свое имя, слегка подпрыгнул и снова застыл в замешательстве – видимо, размышлял, стоит ли присоединяться к подозрительной троице. Затем, решившись, зашагал к ним. Сел рядом и принялся уныло ковыряться в еде.
– Ну… Как дела? – нарушил в конце концов молчание Даль.
Хестер пожал плечами, копнул еду, затем скривился, отложил вилку и обвел взглядом сидящих за столом.
– Ну, что стряслось? – спросила Дюваль.
– Мне одному кажется или на корабле все основательно шизанулись на разведмиссиях? – осведомился Хестер.
Даль сидел на рабочем месте, классифицируя споры с Теты Ориона-12, когда запищал планшет Бена Трина. Тот глянул на монитор, сообщил, что пойдет выпить кофе, и скрылся за дверью.
«А что с моим кофе не так?» – мысленно удивился Даль, возвращаясь к работе.
Как и договаривались, уже неделю с момента прибытия на «Интрепид» Эндрю служил гарсоном: следил за кофеваркой на складе и доставлял питье коллегам, как только кто-нибудь из них звякнет пустой чашкой. Коллеги не злоупотребляли привилегией и чаще сами делали себе кофе – но время от времени с удовольствием гоняли новичка.
Даль подумал, что нужно бы проверить кофеварку. Кассавэй последним подходил к аппарату, и энсин поднял голову, чтобы спросить, не нужно ли его заправить.
И вдруг понял: в лаборатории он в одиночестве.
– Что за чертовщина? – пробормотал Даль.
Внешняя дверь скользнула в сторону, и в проем шагнули капитан Абернати с К’роолем.
Даль встал и козырнул.
– Здравия желаю, сэр капитан! Сэр коммандер!
К’рооль осмотрел лабораторию.
– Энсин Даль, где ваши коллеги?
– На заданиях, – ответил тот, промедлив секунду.
– Он справится, – сказал вдруг Абернати и решительно шагнул к энсину.
Он показал небольшой пузырек.
– Вы знаете, что это?
«Пузырек», – подумал Даль, а вслух лихо отрапортовал:
– Ксенобиологический образец, сэр!
– Отлично! – констатировал Абернати и протянул пузырек энсину. – Как вам известно, мы сейчас близ планеты Меровия, известной произведениями искусства, но, к сожалению, заселенной народом, из суеверий не признающим никакой медицины.
Он замолк, будто ожидая реакции.
– Да, сэр, известно, – с готовностью подтвердил Даль, предположив, что этого от него и ждут.
– К сожалению, сейчас на планете свирепствует чума, буквально косит население, – поведал К’рооль. – Вселенский союз опасается, что чума погубит цивилизацию Меровии. Целая планета погрузится в темную пучину упадка и уже не выкарабкается из нее.
– Правительство Меровии отказывается от любой медицинской помощи Вселенского союза, – подхватил Абернати. – Потому «Интрепиду» дали секретное задание: собрать образцы заразы и создать контрбактерию, которую можно будет занести на планету и победить тем самым чуму.
«Контрбактерию? – подумал Даль. – Они имеют в виду вакцину?»
Он хотел уточнить, но не успел, поскольку К’рооль изрек:
– Мы отправили засекреченную разведмиссию из двух человек собрать образцы, но в процессе они заразились. Меровианская чума уже унесла жизнь энсина Ли.
– От чертовой заразы у нее мясо разжижилось и стекло с костей, – угрюмо дополнил Абернати.
– Заразился еще один член команды «Интрепида» – лейтенант Керенский, – сказал К’рооль.
Оба старших офицера уставились на энсина, словно желая подчеркнуть непостижимую чудовищность известия о заражении лейтенанта Керенского.
– О нет! – с готовностью подхватил Даль. – Неужели Керенский?
– Вижу, вы понимаете, сколь важен пузырек, который вы держите в руках. Используйте его для создания контрбактерии. Если получится, спасете Керенского.
– И меровианцев, – добавил Даль.
– Да, их тоже, – подтвердил Абернати. – У вас шесть часов.
– Шесть часов? – Даль растерянно моргнул.
– Какие-то трудности, уважаемый? – спросил капитан сердито.
– Сэр, не слишком много времени вы мне отводите.
– Черт возьми, мы ведь про Керенского говорим! Про его жизнь! Если Бог сотворил целую Вселенную за шесть дней, вы уж как-нибудь справитесь с одной бактерией за шесть часов!
