Ни черта не понятно. Ладно, письмо у них консонансное, хоть в чем-то на земное похоже, но само общество... Вроде родовой строй, но без деления на классы, есть лидеры, но смысл их деятельности неясен. - Помолчал и прибавил: - Ничего не выяснили достоверно. Неудивительно, что нас финансируют из рук вон. Как будто здесь можно найти общество, похожее на землян. Они ж рептилии, чем вообще могут на нас походить?
Еще три дня протянулись сущей мукой. Хотелось все бросить и молить чуть не на коленях у Кныша провести меня в замок Ждана, вроде нарыли кое-какие ценности. А после нападал раж первооткрывателя, хотелось докопаться до истины, представить нечто непостижимое хозяину раскопок, чтоб только тот позволил свидеться с Верой. Может даже освободил ее от непонятной обязанности. Затем обычно накатывала апатия. И все это сменялось друг другом в разных вариациях по несколько раз на дню, совершенно меня измотав. Пока кайло неожиданно не встретило камень.
Чуть позже мы - я и два робота - выкопали небольшую, в рост человека стелу с непонятными даже Кнышу надписями и фигурками, не то молящихся, не то работающих на коленях вокруг не то горы, не то конического здания, такие здесь встречались. Руководитель заинтересовался изображениями, долго шевелил губами, пытаясь перевести текст, подходил и так и эдак, наконец, сдался, пригласив экзолингвиста, тоже робота. Но и этот выдал лишь с десяток вариантов, повторив, будто нарочно, слова начальника; раздраженный Кныш прогнал его взашей. Но тут же взял себя в руки:
- Пожалуй, можно будет с этим сходить в замок. Скажем, что ритуал почитания тогдашних бессменных правителей. В конце времен, среди туземцев и такие попадались.
- Аборигены тоже знали про бессмертие? - ляпнул я.
- А сам как думаешь? Или подозреваешь в них непроходимую тупость, если они до звездолетов не додумались? Эк в тебе колонизатор неожиданно развился. Так знай, вьюнош, их цивилизация достигла пика развития тогда, когда наши предки только из Африки вышли. Сорок тысяч лет назад это было, сорок. Займи уже свое место.
Я тотчас заткнулся и некоторое время еще увеличивал глубину раскопа, но до остальных плит, находившихся чуть глубже, в тот день не добрались. Вечером же я снова начал пытать Кныша вопросами о туземцах.
- Да шут знает, что у них за история. Войн вроде не было, разве набеги, видимо, себя берегли. Жижу друг у друга воровали, если я правильно перевожу надписи, она у аборигенов почиталась священной. Сперва только по особым случаям давали и избранным, необязательно вождям или жрецам. Потом, когда цивилизация пришла в упадок, царькам и их близким сторонникам. В те времена жижи было много, но все подряд ее не применяли, видимо, и без нашей понимали учености, чем кончится. Только в самом конце, когда начались войны...
- Из-за жижи?
- Возможно, - поразмыслив, ответил он. - Люди расплодились, возжелали большего, чем могли получить. Начали воевать - тем и сгинули. Теперь мы на их место пришли. Боюсь, как бы подобным не кончилось.
- А случается - здесь, на Авроре?
- Столкновения? Ну, как сказать. Наверное, рано или поздно сам увидишь, что бывает, когда люди становятся богами. Только лучше от них держаться подальше! - резко произнес он. И продолжил с новой строки: - Охотников до большей порции жижи всегда будет. И если у Неграшей ее не отнимешь, то у остальных - пожалуйста. Законы здесь не писаны.
Поздним вечером я стал свидетелем подтверждения слов Кныша. Охранник, из людей, пришел в палатку руководителя, где тот с роботом совещался касательно сути откопанной стелы, взяв меня в качестве зрителя, рассказал о ночном визитере.
- Министр образования с проверкой прибыл, - усмехнувшись, доложил он. Я не поверил ушам.
- Сам? А что же нас не предупредили...
- Бывший, - хмыкнул Кныш. И прибавил: - Во всех смыслах. Выйди, сам увидишь.
Ночь вступила в свои права, лишенное луны небо сияло мириадами звезд, освещая лесной пейзаж. У самого края лагеря я заметил одинокую фигуру в светлых одеждах. Мороз продрал: невольно подумал на призрака. Это и был бывший министр просвещения, подойдя, невольно крадучись, я узнал его. Еще десять лет назад он вещал о новых реформах, преобразовании школ и дошкольных учреждений, просил субсидии, раздавал стипендии и гранты молодым специалистам. А потом исчез. Теперь же появился здесь.
Он стоял перед только выкопанной стелой, внимательно вглядываясь в темные рисунки. Бормотал что-то едва слышно, я приблизился осторожно, но не мог разобрать ни слова, будто министр пребывал в прострации или в сомнамбулическом сне. Наконец, он повернулся ко мне, нараспев произнес несколько слов и ушел в лес.
Ошарашенный увиденным, я еще долго стоял на месте. Пока не услышал шаги за спиной. Обернулся, готовый ко всему. Кныш.
- Вот и познакомились. Он уже сколько, лет двенадцать такой. Еще когда министерство возглавлял. Не то плакальщиков не хватило, не то... короче, ритуал нужным образом провести не удалось. С той поры крыша у него и поехала. Родные говорили, все время просился в лес, ходил, как потерянный, ел и спал там. Если возвращали, вскорости опять сбегал. - Помолчал и прибавил: - Но нам польза вышла. Навел на эту полянку, мы тут много чего интересного нашли. Сам видел.
- А он знал?
- Откуда? - вопросом на вопрос ответил начальник. - Если подсознательно только. Зато теперь регулярно к нам наведывается, в гости, мы его чаем поим, пряниками угощаем. Денег у родных осталось мало, хватает только, чтоб откупаться от желающих прихватить жижу задарма. Все равно странно, что его не трогают. Возможно, сумасшествие спасает. Верно, его жижу скаженной считают.
- Министр сладости очень любит, - согласился подошедший сторож. - Он тут мне в помощь, если кто нагрянет, всегда рядом находится.
- А кто нагрянет? - спросил я. На что сторож плечами пожал, сам не зная, от кого оберегает раскоп. Я вдруг вспомнил стелу и странных людей вокруг здания. Догадка блеснула как молния.
- А может это туземные плакальщики? - предположил я. Но Кныш покачал головой.
- У аборигенов не было плакальщиков. Не то закон не позволял, не то надобности не имелось. Не было и все. Хоть это я могу сказать уверенно.
Наутро мы взяли машину и двинулись во дворец Ждана, который все прозывали замком. Что неудивительно, вид у него был точно из средневековых сказок: величественный и удивительно красивый. Тонкие башни возносили шпили замка на высоту под
