А потом над головой захлопали крылья, и, посмотрев вверх, я увидел несущийся сквозь темноту МРАК. Две тени парили почти на одном уровне со мной, и, вжимаясь в скалу, я услышал свистящий шепот:
— Лей…
Я ничего не увидел, лишь снизу послышался треск, словно по всей долине захрустели невесть откуда взявшиеся сухие сучья. Потом зашипела вода в ручье. И ударила волна горячего, раскаленного воздуха.
Прижавшись к мгновенно нагревшемуся камню, я задыхался от удушливого жара. Дующий снизу ветер трепал мне волосы, и я вдруг почувствовал, как на расцарапанных ногах запекается кровь.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Летающие тени исчезли, зной отступил. Я висел на скале, и кожа запоздало покрывалась потом.
Черный огонь угас. Но за те мгновения, пока подо мной сгорала долина, я успел понять, что взобрался уже очень высоко. Метров пятьдесят не меньше. И я был уверен, что спуститься не смогу. Значит — вверх.
— Я не боюсь, — как заклинание повторил я.
Темнота и тишина ползли по скале вместе со мной. Становилось все холоднее, пальцы на руках онемели, ног я почти не чувствовал. Выбравшись на очередной уступ, я долго лежал, собирая остатки сил, потом пошарил пред собой рукой, нащупывая скалу. Но пальцы коснулись лишь мягкой, живой травы.
Я смог. Я поднялся, выбрался из каменной западни и оказался, кажется, на каком-то плато, где дул ровный холодный ветер, а трава была влажной от росы. Быть может, дальше тоже вздымались горы, но я ощущал вокруг себя огромное свободное пространство. Здесь можно было бы дождаться Солнечного котенка… будь у меня хоть какая-то одежда и пища.
Наверное, еще час-другой назад я бы опять разревелся. От холода и одиночества, от полной безнадежности. Но бегство от существ из мрака и подъем по скале что-то изменили во мне. Это дома, подравшись на улице или получив от мамы очередной нагоняй, я мог плакать. Здесь было слишком страшно для слез.
А для того чтобы лежать на траве и тихо замерзать, ожидая моего незадачливого волшебника, я был слишком горд.
Поднявшись с земли, я прижал ко рту ладони и закричал:
— Э-э-й!
Наверное, я просто хотел услышать эхо. Убедиться, что в темноте есть еще какие-то звуки, кроме биения моего сердца.
Но еще прежде чем далекое эхо вернуло мой слабый крик обратно, в нескольких шагах от меня зашуршала трава. И кто-то невидимый во тьме сказал:
— Если ты шевельнешься, я убью тебя.
Не испугался я лишь потому, что этот голос вовсе не был похож на свистящее шипение крылатых существ. Просто человеческий голос.
— Я не шевелюсь, — тихо ответил я.
— Что ты здесь делаешь? — донеслось до меня. Кажется, чуть ближе, чем в первый раз. Невидимый собеседник подкрадывался ко мне.
Что я делаю? Ну и вопросик. Жду Солнечного котенка, медленно замерзаю, ору из последних сил…
— Я жду рассвета, — по прежнему не шевелясь, ответил я.
Кто-то схватил мою руку, и я вздрогнул.
— Рассвет придет, — прошептали мне в самое ухо. Я ощутил чье-то дыхание и едва удержался от крика.
— Рассвет придет. Ты рисковал, я мог тебя убить.
— Да? — невольно спросил я. И услышал тихо звяканье металла.
— Ты видел Летящих?
— Они залили долину внизу Черным огнем, — надеясь, что отвечаю правильно, сказал я.
— Я слышал. Они охотились за мной.
— И чуть не убили меня.
Похоже, эти слова решили дело. Голос незнакомца стал смущенным:
— Никогда не думал, что в этих местах кто-то есть. Извини. Хорошо, что ты цел… Пойдем.
Меня мягко потащили в сторону. Я вытянул вперед свободную руку и сразу же услышал вопрос:
— А где твои очки?
— У меня их никогда не было.
— Ого… Ты, ты осторожнее, здесь деревья.
Я ойкнул, налетев на упругую колючую ветку, но обижаться на запоздалое предупреждение не решился.
— Мы уже рядом. Нагнись.
Я послушно нагнулся и почувствовал, как по лицу скользнула плотная ткань. Вслед за незнакомцем я протиснулся сквозь узкий разрез и ощутил, как тепло внутри. Это было что-то вроде маленькой палатки.
— Закрой вход… а, ты же не видишь. Садись.
За моей спиной прошелестела ткань. Потом раздался щелчок — и в глаза, сразу со всех сторон, ударил свет!
Зажмурившись, я выждал несколько минут, борясь с неприятным ощущением, что меня разглядывают. Рискнул приоткрыть один глаз и, все еще жмурясь, осмотрелся.
Это действительно оказалась маленькая круглая палатка. Изнутри она была чисто-белой и мягко светилась.
Передо мной на корточках сидел мальчишка не старше меня самого. Худой, светловолосый, очень бледный, что меня совершенно не удивило. На нем были только короткие мятые шорты из ярко-синей ворсистой ткани; на широком кожаном поясе висел нож в длинных тонких ножнах.
Страх у меня начал проходить. Я-то ожидал увидеть взрослого громилу со зверским лицом, а не ровесника.
— Я тебя не знаю, — с подозрением сказал мальчишка.
— И я тебя тоже, — парировал я. В палатке было тепло и светло. Существа из мрака казались здесь просто дурным сном. Я совершенно не боялся.
— Ты откуда? — продолжал допрос мальчишка. Руку он держал на ноже, словно готов был в любую минуту пустить его в дело.
— Издалека, — честно и бесполезно ответил я. Как ни странно, моего собеседника ответ устроил. Но без уточнений не обошлось.
— Где твои родители? Где твои друзья?
— Там, где светло. — Со злости я решил разнообразить ответы. Эти слова неожиданно подействовали.
— Извини, — как-то виновато пробормотал он. — Мои… ладно. Ты совсем один?
Правда — это такая удобная штука, что нет никакой надобности заменять ее ложью. И так из нее можно сделать что угодно.
— У меня был друг, но он ушел искать свет.
Мне почему-то показалось, что после того вопросы о друге отпадут. И я не ошибся. Мальчишка шмыгнул носом и протянул мне руку.
— Лэн.
— Данька. — Я пожал ему ладонь.
— У меня тоже был друг, — неожиданно сказал он. — Но ему не удалось вырваться из башни. Он был Старшим.
— А мой друг был младше.
— Да? — Он явно удивился. — Ты что собираешься делать?
— Выбираться отсюда.
— Пойдешь в наш город?
А почему бы и нет? Меня здорово разморило в тепле, но я старался не терять нить разговора. Чем сидеть голым в горах и ждать котенка, который может и не появиться, лучше уж пробираться к цивилизации.
— А меня там нормально примут? — осторожно поинтересовался я.
— Спрашиваешь! — возмутился Лэн. — Если я за тебя поручусь, то все будет в порядке… Ты не думай, я не хвастаюсь!