— Лэн, — начал я. Но он меня не слушал. Он шагнул в пропасть.
Закрыв глаза, я вцепился в Лэна, как голодный клещ в жирную собаку. За спинок Лэна тяжело хлопали крылья. Мы то ли падали, то ли все-таки летели, черт его знает. Потом Лэн напрягся, и крылья захлопали чаще. Мы замедлили спуск, потом нас тряхнуло.
— Слезай, — строго сказала Лэн. И, не удержавшись, рухнул на камни.
Мы стояли у самого берега на мокрых камнях. Планировали мы метров двести, не меньше.
— Отлично слетели, — сказал я, и Лэн расцвел в улыбке. — Ну что, будем пробовать?
— Будем.
Вблизи река казалась куда быстрее, но одновременно и шире, так что шансы у нас действительно были. Мы разложили палатку-укрытие, стащили ее на мелководье, запрыгнули внутрь и закрыли вход. Потом нам пришлось вылезать и оттаскивать палатку дальше от берега, потом мы мучились с пропускающей воду дверью…
Когда укрытие поплыло более или менее устойчиво, я запоздало поинтересовался у Лэна:
— А водопадов на этой реке нет?
— Нет, только пороги, — успокоил меня Лэн.
Дальше мы плыли молча, перекатываясь по мокрому дну палатки, налетая друг на друга, временами выглядывая в крошечное окошечко, которое на комбинезоне Лэна было очками. Как ни странно, но минут через пять каждый толчок в дно палатки стал вызывать у нас не страх, а лишь веселый смех. Не знаю, почему так храбрился Лэн. Я-то просто не мог воспринимать происходящее всерьез. Просто классный аттракцион. Только бы быстрее вернулся Солнечный котенок и нашел меня. А в том, что он найдет, я не сомневался. Все-таки он был волшебником, пусть и маленьким.
Плыли мы часа два, прежде чем Лэн сказал, что узнает окрестности города.
Город, где жил Лэн, меня поразил.
Почему-то я был уверен, что город окажется спрятанным под землей, что это будут узкие сырые пещеры с замаскированными входами, у которых дежурят мрачные громилы с огромными мечами в руках. А мы, пройдя не больше часа, вышли к самому обыкновенному городку, стоящему на холмах и никак не замаскированному. Ну ладно, сейчас-то ночь — жутко длинная местная ночь. А очков, позволяющих видеть в темноте, у врагов может и не быть. Но как же днем? Или днем существа из мрака не летают, они ночные? Но тогда они должны видеть в темноте…
Ерунда какая-то получалась. Мы дошли до самой окраины, никого не встретив, и только здесь к нам подошли двое крепких парней. У одного через плечо болтался арбалет, у другого на поясе висел длинный нож. Одежда на них была довольно обычная, брюки и куртки, ничего похожего на странный комбинезон-крыло-убежище Лэна. Парни с любопытством оглядели меня, хмыкнули, потом уставились на Лэна. Тот сразу опустил глаза, замялся и подался ко мне.
— Привет, — как-то задумчиво, словно решая, стоит ли вообще здороваться, произнес парень с арбалетом.
— Здравствуй, Шоки, — торопливо сказал Лэн. — Как в городе?
— В городе нормально. А где твой Старший?
— Нас поймали, — быстро, но сбивчиво начал Лэн. — Мы так дрались, но нас поймали, а потом потащили в башню, и Керт сказал, чтобы я вызвал помощь, а сам отвлек Летящих…
— Почему не наоборот, Лэн? Почему не ты отвлекал, чтобы Керт летел за помощью?
— Он же плохо летал! — отчаянно воскликнул Лэн. — Вы же знаете, он уже тяжелый! Керт понял, что ему не уйти, и велел мне…
— Предупреждал я Керта, что с этим сопляком он влипнет, — вступил в разговор парень с ножом. — В какой башне ты его бросил?
— Я не бросал!
— Где Керт?
— В Круглой башне на Восточном хребте. Там, где…
— Знаю. Поздно уже его выручать — Керт давно с НИМИ. А что за придурка ты привел?
Тут я не выдержал. Таких козлов, как эти два парня, в старших классах у нас полно. И если им сразу не дать отпор, то будет только хуже.
— Придержи язык, шестерка! — сказал я. — И кончай наезжать на Лэна! Ты слишком много стараешься думать, тебе это вредно!
Парни остолбенели. Потом Шоки подошел ко мне и процедил:
— Кто твой Старший, парень? И во сколько он тебя ценит? Может, я и наскребу на штраф, а?
— Он из другого города, — неожиданно встрял Лэн. — Все его погибли, я обещал ему защиту!
— Раз обещал — то убивать не будем, — с готовностью согласился Шоки. — Не знаю только, зачем он нам нужен. Этот паренек ухитрился потерять не только своего Старшего, но и оружие, и Крыло, ведь так?
— Он сам был Старшим в паре, — тихо сказал Лен. Вот тут-то парни удивились по-настоящему. Тот, имени которого я не знал, растерянно спросил у меня:
— Лэн не врет? Подтверди!
Похоже, моего вранья никто не ожидал. Ну и ладно.
— Лэн прав. Я был Старшим и остался один.
Парни как-то сникли, и я решил закрепить успех:
— А что до оружия и Крыла… Если бы ты был на моем месте, то потерял бы и голову, не сомневайся.
Они не спорили. И никак не пробовали поймать меня на лжи. Лишь Шоки спросил, да и то без всякой подозрительности, явно из любопытства:
— Ты из какого города, Старший, просящий защиты?
Ни с того ни с сего я соврал:
— Из Москвы.
Москва прокатила. Да и любой другой город прокатил бы, я думаю. Шоки кивнул и заявил:
— Вроде слышал о таком… Ты придешь вечером в Клуб?
Я кивнул, потому что другого ответа от меня явно не ждали. И пошел вслед за Лэном, который уже с минуту делал мне глазами знаки: сваливаем, мол. Но когда мы отошли метров на пять, Шоки еще раз окликнул меня:
— Эй, Старший из чужого города!
Обернувшись, я уставился на него.
— Ты что, собираешься работать с Лэном?
Я вообще еще ничего не собирался и не нашелся, что ответить. Шоки добавил:
— Не советую. Он трус. Сгинешь, как Керт. До вечера!
Мы двинулись дальше. Лэн молчал, я тоже не знал, что сказать. Впрочем, впечатлений мне хватало так, и я почти сразу забыл об этом разговоре — смотрел по сторонам.
Когда я сказал, что город был самый обычный, я, конечно же, не имел в виду наш город. Этот был обычным именно для такого, сказочного, мира. Здесь были булыжные мостовые, и каменные дома со всякими башенками, похожие на маленькие замки, и несколько самых настоящих замков, правда, вдалеке, мы шли мимо. Только народа не было видно.
— Никого нет, — сам себе сказал я.
— Так поздно уже, пока с ребятами болтали, часы восемь пробили, — торопливо сказал Лэн. — Кто в клубах, кто в соборе, кто по домам разошелся. У нас не любят ходить вечерами.
Только через несколько секунд я допер до смысла его слов.
— Восемь? Вечера?
