Вязкая тьма, прикосновение которой воспринималось, словно касание липкого, разогретого на солнце гудрона.
Лана попыталась вырваться, и тьма поддалась неистовому напору: сопротивление вдруг начало слабеть и… она оказалась на той самой площадке!
…
Чувства переполняли ее, били через край, трудно описать, что творилось в душе, когда она во второй раз увидела уже знакомые очертания массивного, сложенного из грубо обработанных каменных блоков входа в тоннель.
Подтверждение…
Прошлой ночью она была здесь. Лана не помнила, почему и в какой момент ее выкинуло из этой реальности, но вот она вернулась, теперь уже с особой ясностью осознавая, что это не сон.
Пусть спит тело, но разум, душа… они прошли через непонятное сопротивление, и сейчас, видимо, существуют отдельно от телесной оболочки.
Господи, сколького она не знала в ту пору… Множество опасностей подстерегало неопытного исследователя на рискованном пути, где по определению не бывает проверенных, торных троп… стоило сделать один неверный шаг и он окажется роковым, но порой неведение – лучшая защита от неприятностей.
Лана подсознательно чувствовала, что нужно быть крайне осторожной, но в данный момент ее переполнял щемящий восторг: главное – она вернулась, сумела каким-то образом переместиться сюда, а значит…
Значит, я сегодня узнаю, куда ведет загадочная лестница . – С такой мыслью Лана шагнула в плотный сумрак, освещенный лишь слабым сиянием, исходящим от ее фигуры.
Для себя она решила: буду идти, сколько смогу, считая ступеньки, запоминая повороты.
…
Подъем по лестнице поначалу принес некоторое разочарование. Ступени походили друг на друга как братья близнецы, не происходило ровным счетом ничего особенного, вот только идти оказалось очень трудно, словно Лана поднималась не по пологой лестнице, а карабкалась по отвесным скалам. Ощущения явного сопротивления не было, но усталость, неимоверная усталость начала накатываться волнами бессилия, граничащего с изнеможением, стоило ей преодолеть с десяток ступеней.
Почувствовав, что идти дальше просто нет сил, Лана решила немного передохнуть.
Присев на шероховатый камень ступени, она прислонилась спиной к стене. От камня как ни странно не веяло холодом, скорее наоборот, шероховатая поверхность будто подалась, создавая небольшую, удобную выемку, давая расслабиться напряженным мышцам, но усталость, одолевавшая ее, не исчезла, наоборот, стоило присесть в удобной позе, как тут же начали слипаться глаза.
Сон во сне… Как это странно…
С такой мыслью сознание начало мекнуть и вдруг…
…Шум улицы, гомон толпы, яркий полуденный свет солнца, запахи, – все пришло разом в одно мгновенье, будто сознание перескочило на иной уровень восприятия, оказавшись в незнакомом месте, посреди людской суеты…
Незнакомом?
Лана огляделась, и вдруг у нее перехватило дыхание: она увидела высокие крепостные стены, зубчатые башни, развевающиеся над ними вымпелы… прошло всего лишь мгновенье, но удивленное и одновременно болезненное, щемящее душу узнавание отхлынуло, как волна морского прибоя, мысли Ланы поблекли, выцвели, а на первый план в сознании вдруг выступили ощущения маленькой девочки.
Я…
Это я… Рассудок все еще жадно впитывал новую данность, она действительно ощущала себя пятилетней девочкой, но все вокруг стало обретать родные, знакомые черты, даже резкие запахи уже не тревожили обоняние, однако…
Окружающее не имело ничего общего с деревней на берегу озера.
Другая данность, другое детство… но ведь ЭТО Я!..
Лана ошиблась только в одном – стоял не полдень, а позднее утро.
– Вильгельмина! Долго я буду ждать тебя? – Знакомый голос брата заставил вздрогнуть пятилетнюю девочку. – Ты что так смотришь на крепость, словно в первый раз ее видишь?
Она медленно обернулась.
Доброе солнечное утро. У подножия крепостных стен, опоясывавших небольшой городок с кривыми улочками, раскинулся шумный рынок. Множество людей приходили к стенам города из окрестных деревень, сюда вели скот, привозили продукты, иногда заезжие купцы раскидывали свои шатры, удивляя горожан диковинными товарами.
Чтобы попасть на рынок нужно пройти по мощеной дороге, имеющий уклон, от крепостной стены, по скату холма, до вытоптанной площади неправильной формы, где испокон века каждый день шла бойкая торговля или обмен товарами. Здесь же обосновались и многие ремесленники. Раньше их лавки располагались в самом городе, но теперь там остались только мастерские, торговали готовыми изделиями вне городских стен.
Самуэль. Брат. Он стоял у лавки оружейника, и Вильгельмина, нимало не смутившись его окриком и своим непонятным замешательством, бегом бросилась к нему – высокому (не смотря на восемнадцать лет), статному воину , от облика которого веяло уверенностью, осознанием собственной силы и положения, но ни во взгляде, ни в манерах Самуэля не ощущалось надменности.
Протиснувшись к брату Вильгельмина оказалась перед прилавком, на котором были разложены доспехи и оружие. Кузнец, этим утром лично занимавший место продавца, почтительно поклонился, взглядом спрашивая у Самуэля, могут ли они продолжить прерванный разговор.
– Хорошие у тебя клинки. – Самуэль взял в руки огромный двуручный меч, прикидывая его вес, и добавил: – Вот легковат только. Не будет хорошей силы в ударе.
– Господин, – кузнец обернулся, достав из сумрака палатки заготовку для двуручного меча, – я могу отковать любой клинок. Попробуйте вот эту заготовку.
Пока Самуэль разговаривал с кузнецом, Вильгельмина с детским любопытством и непосредственностью оглядывалась по сторонам, смотрела на людей, товары, ей все было интересно, особенно здесь, среди скопления народа, так резко отличающегося от нее самой и брата по своим манерам, одежде… Очевидно она росла под строгим присмотром, получая воспитание определенных правил, иначе не испытывала бы такого интереса к кипучей жизни своеобразного палаточного городка, где повсюду шла бойкая торговля.
Улучив момент, когда Самуэль занялся придирчивым осмотром очередной железки (видно оружие не интересовало девочку в той мере как брата), Вильгельмина рискнула ослушаться его строгого указания: быть рядом и не отходить ни на шаг.
Она пошла вдоль торговых рядов, удивляясь и немного смущаясь тому, как люди расступаются перед ней, почтительно кланяясь. Она не совсем понимала, почему незнакомые взрослые проявляют к ней столько внимания? Одно дело в замке, где все друг друга знают, и подчиняются установленным правилам, но здесь… Куда ни посмотри – незнакомые лица, откуда же им известно, кто я?
