Но мы бежали.
* * *
Полное ее имя можно было бы с грехом пополам перевести на любой из человеческих языков как «Чрезмерно Любопытная, Которой Не Хватает Достаточного». Иногда имя обозначалось комбинацией звуков, но чаще и охотнее – характерной мыслеформой. Перевести мыслеформу в звук всегда означает потерять часть тонких смысловых оттенков. Звуки убоги.
Ее детеныш пяти месяцев от роду еще ничем не выделился и не имел пока имени. А ее Рой был просто роем, точно таким же, как у любого разумного существа на Беспокойной.
Рой вел себя смирно. Пройдет еще немало времени, прежде чем одно из яичек, отложенных Маткой в кожистой сумке Хозяйки, получит химический сигнал развиться в новую матку, а не в рабочую особь и не в трутня. Тогда за Роем будет нужен глаз да глаз. Непросто управлять жужжащими слугами в период роения, хотя, казалось бы, для этого не надо ломать могучий инстинкт насекомых, достаточно лишь направить его в нужное русло. Слуги нуждаются в хозяине не меньше, чем хозяин в слугах. Увы, они глупы. Слуги нуждаются в постоянной заботе и постоянном управлении. Без хозяина Рой погибнет.
Хозяин без Роя – возможно, и нет, несмотря на все буйство Беспокойной. Разумное существо выживет и в одиночку, но разве речь идет только о выживании? Выжить способен и крылатый моллюск Фу, начисто лишенный мозга. Мыслящее существо нуждается в большем, гораздо большем.
Ночь она провела на Большом обрыве, найдя удобную полочку и узкую нишу для защиты от ветра. Разумеется, она не собиралась оставаться там на день. Умение предчувствовать землетрясения и некоторые другие стихийные бедствия чисто инстинктивно, ум лишь подсказывает пути отхода. Касаясь базальтовой скалы, она ощущала ее напряжение. Недра Беспокойной готовили очередной выплеск ярости. Все, кто чуял беду и мог уйти, уже вчера откочевали подальше от опасного места.
Крупные звери убежали первыми. Когда бушует Беспокойная, им всегда достается больше, чем мелким тварям. Мелочь начала откочевывать с вечера и продолжала уходить всю ночь. Сородичи тоже ушли ночью. К утру во всей округе не осталось никого, кроме совсем уж мелких и бессмысленных тварей.
Она тоже задержалась. Обрыв рухнет примерно к полудню, а до того времени он практически безопасен. Нависающий над головой выступ скалы отлично защищает от случайных камнепадов. В нише тепло. Зачем перестраховываться, загодя покидая опасное место? Времени предостаточно. Чутье предупредит, ветер поднимет на крыло, а Рой поможет дотянуть до безопасного места. И пусть некоторые считают ее авантюристкой, это не так. У нее уже третий детеныш. Двух первых удалось сохранить, выкормить и вырастить, теперь они уже взрослые. Многие ли матери могут похвастаться таким результатом?
Но если честно, задержаться на обрыве ее заставил не расчет. Ей просто хотелось еще один раз – последний – насладиться видом водопада в утренних лучах, а потом с безопасного далека посмотреть, как рушится обрыв. Отвесных скальных стен такой высоты на Беспокойной не так уж и много. Зрелище обещало быть прелюбопытным.
Вышло еще любопытнее, чем она предполагала. Она провела ночь в нише, закутавшись от прохлады в кожистые крылья. Детеныш в сумке попискивал и сосал молоко. В другой сумке тихонько гудел Рой, выражая недовольство – он не получил сегодня вдоволь пищи. Слуги щекотались, слизывая предназначенные для них кожные выделения, и мало-помалу успокаивались. Приказов им не поступало.
Утром ветер дул с севера, пикируя с обрыва, и не был удобен для дальнего полета, а вскоре после рассвета и вовсе стих до штиля. Она осталась ждать, уверенная в том, что покинет обрыв до первого толчка. Осталась – и не прогадала.
Внизу, где сеялся дождем растрепанный водопад, случилось нечто странное. Прошло несколько минут, прежде чем она поняла суть явлений.
Поняв, она удивилась. Появившихся у подножия обрыва двуногих бескрылых существ стоило бы рассмотреть поближе, если бы разум и чутье не говорили ей в унисон: эти существа могут быть опасны. Издалека она чувствовала их эмоции – эманации любопытства, страха, настороженности, готовности убивать, защищаясь, и убивать просто так. И она ничем не выдала себя.
Вдобавок завозился и запищал детеныш в сумке. Несмышленыш проголодался и, конечно, получил требуемое. Покормив малыша, она взяла его на руки и вычистила сумку. У матери всегда хватает забот. В другой сумке оживился Рой, и ей пришлось успокоиться, чтобы слуги вновь впали в летаргическое оцепенение. Рой понадобится позже.
Существ внизу было шесть. Она отметила, что их тела защищены полупрозрачными покровами явно технологического происхождения, что существа пользуются искусственными заменителями сумок, расположенными вряд ли удобно, и что передние хватательные конечности пришельцев отягощены смертоносным металлом. Эти существа как будто явились из далекого прошлого, они ни в коем случае не могли водиться на Беспокойной. Громоздкие неуклюжие тела, до смешного малая скорость перемещения, отсутствие Роя… нет, им здесь просто не выжить.
А значит, они явились извне. Примерно тем же путем, каким в результате давней ошибки подобных же существ возникла Беспокойная, только более примитивным. Наверное, этим существам еще не пришла в голову мысль таскать планеты из вселенной во вселенную…
Вскоре стало еще интереснее: существа разделились на две группы. И в то время как одна из них разумно начала удаляться от обрыва, вторая не сделала ни малейшей попытки избежать верной гибели. Неужели они не чувствуют, что обрыв должен вот-вот рухнуть? Или одни чувствуют, а другие нет? Они неравноценны по чутью и разуму? Почему тогда особи с более совершенным чутьем не убедили все стадо в необходимости спасаться?
Не зря ее звали Чрезмерно Любопытной, Которой Не Хватает Достаточного. Она еще долго оставалась на обрыве, наблюдая и строя предположения. Все они никуда не годились. Казалось, презумпция разумности вовсе не работает для этих существ.
И только когда ощущение близости катастрофы стало невыносимым, она взлетела, предварительно активировав и выпустив наружу Рой. Ее полет был планирующим; кожистые перепонки передних и задних конечностей, частично перекрываясь, образовали то, что аэродинамик назвал бы щелевым крылом. Ее вид не знал машущего полета, да, по правде говоря, и не особенно нуждался в нем. Зачем наращивать лишние мышцы, когда есть Рой?
Полет был пологим. Лавовое поле опускалось по направлению от обрыва к лесистым горам, но она, планируя, теряла высоту быстрее. И Рой, повинуясь мыслеприказу, помог, как помогал всегда, когда в том возникала необходимость. Сотни слуг вцепились крохотными лапками в шерстку на ее спине и дружно зажужжали, помогая легкому тельцу удержаться в воздухе.
