- Давайте так, - вдруг предложил Тимур, - пусть каждый расскажет о своей первой любви. О самой первой. Давайте?
- А что значит - о первой? - заволновался тип с неприятными усиками. Первая - это какая? Это та, что перед второй?
- Первая - это та, о которой ты сразу вспомнил, как только я сказал первая. Ну, с кого начнём?
- Ишь ты, - захрипел один из близнецов Сальниковых и шутливо погрозил пальцем, - выдумал тоже. Не будем мы об этом рассказывать.
- Если никто сам не вызовется - придётся спички тянуть. Тоня, у тебя в доме есть спички? Кому короткая достанется, тот и начинает.
- Нет, брат, - сказал усатый, - мы свои спички уже вытянули. Теперь одна осталась - твоя, так что - мы тебя слушаем.
- Так и быть, - улыбнулся Тимур и откинул упавшую на глаза чёлку, как раздвигают кулисы перед спектаклем. - И мы с моей первой любовью не избежали общей судьбы - нам пришлось расстаться.
- А почему она от тебя ушла? - спросил другой Сальников.
- Разве я сказал, что она от меня ушла?
- Эх, ты, - почти обиделся усатый, - и здесь уел слабый пол. Не мог соврать, что ползал на коленях и умолял её остаться, а она... Она была неумолима и великолепна!
- Нет, так не пойдёт, ведь это я её бросил. И расскажу - почему. Дело в том, что она мне не верила. Как и заведено в период ухаживания, я дарил ей всякую ерунду. Но особенно часто - цветы. Чайные розы, гвоздики, тюльпаны, которые уже через несколько дней так отвратительно разевают свои пасти. Я дарил ей цветы и говорил, что вырастил их на подоконнике в своей комнате. А она мне не верила.
- Ты правда их сам выращивал? - спросила Тоня.
- Конечно, нет! - улыбнулся Тимур. - Но недоверие оскорбляло любящее сердце. И я до сих пор думаю, что это - уважительный повод для разрыва.
Остальные отказались рассказывать о своей первой любви. Одни посчитали, что это - слишком личное, другие не захотели состязаться с Тимуром в острословии. И только одна Шурка с грустью подумала, что ей-то решительно не о чем рассказать. Не может она вести счёт своим любовям, потому что не было в её угрюмой жизни - ни одной.
Шура склонилась Тоне к самому уху и шепнула:
- Я пойду, ладно?
- Да-да, Шурок, спасибо тебе за всё.
И она чмокнула соседку в щёку, оставляя на скуле отпечаток коричневой помады.
- Не за что. Не стоит. Так, ерунда, - она махнула рукой и покраснела, потому что никогда не умела принимать благодарность. - Это тебе спасибо, что позвала.
И уже около двери, в коридоре, Шура столкнулась с Тимуром. Не заметила его в полумраке и врезалась на полном ходу.
- Ой, - она испуганно отскочила. - Это ты?
- Самый глупый вопрос, какой только можно придумать, - из темноты засмеялся он. - На вопрос: "Это ты?" возможен только один ответ: "Да, это я". А ты что, уже уходишь?
- Извини, мне надо идти. - Почему-то ей казалось, что перед ним обязательно нужно извиниться. Не хотелось, чтобы он подумал, будто ей не слишком понравились его песни. - А то ба будет волноваться. А у неё сердце.
- Понятно, - сказал он. - Надо так надо.
Он щёлкнул выключателем и зажёг свет.
Они стояли напротив друг друга, и никто не решался первым сдвинуться с места.
- Может, тебя проводить? Ты далеко живёшь?
Вот тут пришла её очередь смеяться. И он снова увидел её улыбку, на несколько секунд превращающую гадкого утёнка в прекрасного лебедя.
- Ты такой рассеянный, - отсмеявшись, проговорила она. - Тоня же всё про меня рассказала. Она - в двадцать первой квартире, я - в двадцать второй.
- А-а, ясно, - он хлопнул рукой по лбу и досадливо помотал головой. Ну, ладно, тогда топай. Смотри, не заблудись.
- Постараюсь.
Она открыла дверь и уже на пороге обернулась, расстроенная, и спросила:
- Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидимся?
Он не ожидал, да и не хотел таких вопросов. И, правда, что за глупость? Почему это так важно - увидятся два полузнакомых человека ещё раз или нет?
- Конечно, увидимся, - сказал он и потрепал её по плечу. Всё-таки славная маленькая девочка, нельзя её обижать. - И не раз.
- А мне почему-то кажется, что нет, - грустно сказала она и посмотрела на него каким-то диким, безумным взглядом. - Я вот сейчас подумала, что нет, и мне так жутко стало...
- Обязательно увидимся, - сказал он, подходя к ней ближе. - Хочешь, я тебе свой диск подарю?
- Да, - она глупо заулыбалась. - А когда?
- Как только выйдет, - пообещал он. - Первый же компакт - тебе.
Он притянул её к себе за косу и поцеловал в щёку, почти у виска.
- Ну, топай. Приятно было познакомиться. И это правда.
Когда за ней захлопнулась дверь, Тимур облегчённо вздохнул и облизал губы. Помада, оставленная Тоней на щеке этой девочки теперь оказалась у него на губах. Коричневая помада и привкусом корицы и молотого кофе.
- Послушай, а кто это такая? - спросил он у Тони. - Разве она твоя подруга?
- Подруга? - Тоня усмехнулась. - У меня нет и не может быть подруг. А это так, соседка.
- Почему это у тебя не может быть подруг? - спросил он и вспомнил, что ни разу не видел у неё ни одной подруги и не слышал ни единого упоминания о таковой.
- Да меня никто не потерпит, - сказала Тоня. - Я создаю для окружающих немыслимые условия, понимаешь? Подруги должны быть равными. Пусть не во всём, но всё-таки равными. А где такую найти? Рядом со мной никто не чувствует себя уютно, все подруги чувствуют себя растоптанными и униженными, а женщины этого не прощают.
- И поэтому ты окружила себя полумужчинами-полудрузьями?
- Да, - просто ответила она. - Им такая расстановка сил даже нравится.
- Только не мне, - глухо сказал Тимур.
- И тебе. Тебе, может, даже больше, чем другим.
Она достала сигарету, наклонилась и прикурила от зажжённой свечи.
- Нет! - пронзительно закричал парень, чьё имя Тимур забыл, да и не хотел вспоминать. - Нет, не надо!
Он протягивал руку к Тоне, как будто хотел её остановить.
- Ты что? - недовольно произнесла она. - Выпил лишнего?
- Вы разве не знаете, что нельзя прикуривать от свечки? - спросил он, обводя всех присутствующих лихорадочным взглядом. - Это примета такая, народная. Каждый раз, когда кто-то прикуривает от свечки, тонет корабль. Понимаете, сейчас мы тут сидим, выпиваем, разговоры разговариваем, а где-то далеко-далеко корабль утонул!
- Ага, - кивнула Тоня, с наслаждением затягиваясь. - И ещё альпинист сорвался.
- И спелеолог заблудился, - поддакнул тип с неприятными усиками.
- Ёрничайте сколько хотите, - обиделся знаток народных примет, - но только нельзя идти вразрез с народной мудростью.
- Можно, - выпуская в потолок ровные кольца дыма, сказала Тоня. - Мне всё можно.
"И как только они её терпят? - подумал Тимур. - Как можно такое терпеть? И почему я среди них?"
- А она что, тебе понравилась? - спросила Тоня, возвращаясь к прерванному разговору.
