— Рядовой аб жалуется на академика?! На самого Вериана Люмикора Нотгорна?! — неожиданно оживился гросс и даже слегка повернулся в сторону секретаря.
— Истинно так, ваша святость, — подтвердил протер Мельгерикс. — Аб Бернад из Ланка жалуется на полное безверие престарелого профессора Нотгорна, а также на его явное намерение вступить в открытую борьбу с нашей святой религиозной общиной!..
— Вступить в борьбу с общиной бога единого?! В борьбу со мной?!
— Да, ваша святость. Это явствует из письма ланкского аба…
— Вон как!.. Интересно!.. Весьма интересно!.. Это письмо мы с удовольствием выслушаем полностью. Читай, беспорочнейший!
— Да будет так, ваша святость. Ашем табар!..
5
Протер Мельгерикс тщательно откашлялся и принялся читать:
— «Солнцеликому и святейшему сыну бога единого на Земле, первосвященнику святой гирляндской общины, достославному Брискалю Неповторимому, гроссу сардунскому, да продлятся дни его на веки веков и да пребудет в радости его сердце и в бесконечной мудрости его светлый разум, пишет и доносит верный раб и служитель, настоятель храма бога единого в Ланке, благочестивый аб Бернад.
Сердце мое питается в источнике мудрости и руки мои чисты! Довожу и излагаю, что сам видел, слышал и уразумел! Ашем табар!..»
— Ну и слог! — фыркнул сын божий, перебивая своего секретаря. — Этот аб пишет, как писали во времена Альгрида! Пропусти, протер, все это бестолковое вступление и читай с того места, где говорится о деле!
— Слушаюсь, ваша святость!
Протер быстро пробежал глазами десятка два строк и через минуту возобновил чтение:
— «Во вверенном моей духовной опеке богоспасаемом городе Ланке появился два года назад новый житель — профессор и академик Вериан Люмикор Нотгорн. Известный вашей святости и миру как великий ученый, исследователь и педагог, этот преступный профессор показал себя в нашем городке как яростный противник повелителя вселенной, бога нашего единого, вашей святости отца небесного. Он замыслил уничтожить нашу святую религиозную общину и в этом своем ужасном намерении тверд и неистов до изумления. Тяжелая вина этого человека неоспорима, а в чем состоят доказательства этой вины, о том следует ниже.
Купив на окраине Ланка просторный особняк с садом, профессор Нотгорн первым делом оборудовал лабораторию и окружил себя многочисленным подопытным зверьем, начиная от крохотных белых мышек и кончая гигантским рыжим орангутангом. Вместе с профессором прибыли из столицы и поселились в его доме экономка ведрис Нагда, женщина очень набожная, и ассистент профессора, ведеор Канир, доктор естественных наук — человек ученейший, но строгих правил и крепкой веры.
Устроившись таким образом, профессор с головой погрузился в какие-то научные изыскания. Он не покидал своего подворья, ни разу не показался в общественных местах и — что самое ужасное! — ни разу не посетил богослужения в нашем храме бога единого, вашей святости отца небесного. Естественно, что я, ваша святость, как лицо, ответственное за спасение душ своих прихожан, был этим фактом удручен и озадачен более других. По зрелом размышлении я решил добиться свидания с профессором.
Профессор охотно принял меня и терпеливо выслушал мои увещевания. Но потом заявил мне буквально следующее:
«Вы пришли как нельзя более кстати, уважаемый ведеор аб! Я, видите ли, как раз закончил важную научную работу. Мне будет интересно испытать правильность моих идей и выводов именно на вас. Ваша вера в бога единого служит мне гарантией, что вы отнесетесь к моим словам со всей серьезностью».
После такого вступления профессор Нотгорн принялся излагать мне свои богопротивные взгляды. Он говорил долго и пространно, а я сидел, слушал и холодел от ужаса.
Привожу подлинные слова Нотгорна:
«Бессмертие — вот в чем незыблемая опора религии, пока это бессмертие фиктивное, иллюзорное и предполагается лишь в несуществующем загробном мире. Бессмертие — вот в чем неминуемая гибель религии, если это бессмертие станет фактическим и доступным в нашем реальном мире!»
Далее старый грешник заявил, что сам он работает именно в этом направлении и уже добился вполне определенных успехов…»
— Постой, беспорочнейший! Повтори еще раз подлинные слова Нотгорна о бессмертии! — вскричал вдруг гросс сардунский, охваченный сильнейшим волнением.
Мельгерикс послушно вернулся к требуемому месту и прочел его еще раз, подчеркивая голосом каждое слово.
— Что ты об этом думаешь? — спросил после этого Брискаль Неповторимый.
Протер-секретарь смутился. Он мог сказать, что эту мысль Нотгорна высказывал еще Альгрид, но он знал, что гроссу такой ответ не понравится, и поэтому лишь пожал плечами и ограничился ничего не значащей фразой:
— Так, ваша святость, может говорить человек, полностью утративший веру в бога!
— Виляешь, протер!.. Ну ладно, читай дальше!
Мельгерикс сокрушенно вздохнул и стал продолжать:
— «Я был настолько поражен этими страшными идеями, ваша святость, что в смятении покинул дом Нотгорна, даже не спросив, в чем же, собственно, заключается суть его работы. Моя душа была потрясена, словно ей приоткрылась щель в геенну огненную. Но прошло несколько дней, и я, укрепившись молитвой, решил еще раз посетить обреченный дом ученого.
Мой второй визит не удивил профессора. На мой вопрос, в чем же заключается сущность его научных изысканий, профессор Нотгорн охотно рассказал мне об этом. Я понял опять далеко не все, ибо в речи его было много слов страшных и загадочных.
Нотгорн утверждает, что в основе религиозных представлений о фиктивном загробном бессмертии лежит разделение человека на материальную плоть и на некую эфемерную душу. Поэтому, говорит он, если доказать, что никакой души нет, то из этого сам собой напросится вывод, что нет никакого посмертного существования личности, нет потустороннего бессмертия. А если, мол, все это подкрепить еще возможностью относительного бессмертия в реальной жизни, то все горы богословских абсурдов разлетятся в пыль. В этом направлении и ведет свою работу окаянный профессор.
Я отбросил личину простоватой любознательности и обрушил на голову отступника великое проклятие. Я весь пылал справедливым гневом, а старый богохульник смотрел на меня с улыбкой, без малейшего страха или смущения. Тогда я сказал ему, что сообщу обо всем вам, ваша святость, и что вы найдете на него управу…»
