- Уриенс знает обо мне все, что ему нужно знать! - отрезала Моргейна и сама удивилась тому, насколько спокойно звучит ее голос. - Что же касается мерлина, ни он, ни я тогда не состояли в браке, а христианские законы нас не беспокоили. Твой отец знает об этом и ни в чем меня не винит. Если же кто и имеет право упрекать меня за то, как я себя вела за годы, прожитые в браке, так это он, и никто иной. Перед ним я и отвечу, если он того потребует, - а перед тобой я отчитываться не обязана, сэр Аваллох! Теперь же я отправляюсь к себе и приказываю тебе поступить так же.
- Ты мне еще будешь ссылаться на языческие законы Авалона? - прорычал Аваллох. - Шлюха! Как ты смеешь заявлять, будто ты добродетельна...
Он сгреб Моргейну в охапку и жадно впился в ее губы. Моргейна ударила его сомкнутыми пальцами в живот. Аваллох охнул и, выругавшись, отпустил ее.
- Я ничего не заявляю! - гневно произнесла Моргейна. - Я не собираюсь отчитываться перед тобой! А если ты нажалуешься Уриенсу, я расскажу ему, что ты прикасался ко мне отнюдь не так, как надлежит прикасаться к жене своего отца - и посмотрим, кому он поверит!
- Не забывай, леди, - огрызнулся Аваллох, - ты можешь дурачить моего отца как тебе угодно, но он стар, и однажды я стану королем этой страны! И можешь не сомневаться: я ни дня не буду нянчиться с теми, кто живет здесь лишь потому, что отец мой не может забыть, что некогда он носил змей!
- Просто изумительно! - с презрением отозвалась Моргейна. - Сперва ты посягаешь на жену своего отца, а потом похваляешься, каким хорошим христианином станешь, когда заполучишь отцовские земли!
- Ты первая околдовала меня! Шлюха! Моргейна не удержалась от смеха.
- Околдовывать тебя? Зачем? Аваллох, даже если бы ты оказался вдруг единственным мужчиной на этой земле, я бы лучше стала делить постель с дворовым псом! Пускай твой отец годится мне в деды - я куда охотнее буду спать с ним, чем с тобой! Или ты думаешь, что я завидую Мелайне, которая поет от радости каждый раз, как ты во время праздника урожая или весенней пахоты уходишь в деревню? Если бы я и наложила на тебя какие-то чары, то не затем, чтобы потешить твое мужское достоинство, а лишь затем, чтобы иссушить его! А теперь отпусти меня и убирайся туда, откуда пришел! И если ты еще хоть раз коснешься меня хотя бы пальцем, то клянусь - я лишу тебя мужской силы!
Аваллох верил, что она и вправду на это способна; это видно было по тому, как стремительно он ринулся прочь. Но отец Эйан непременно услышит об этом и расспросит ее, и Акколона, и всех слуг, и снова явится к Уриенсу с требованием срубить священную рощу и уничтожить древние верования. Аваллох не успокоится, пока не перебудоражит весь замок.
"Я ненавижу Аваллоха!" Сила ее гнева потрясла даже саму Моргейну; она дрожала всем телом от ярости, а под грудиной угнездилась жгучая боль. "Когда-то я была горда; жрица Авалона не лжет! А вот теперь получилось так, что я должна избегать правды. Даже Уриенс сочтет меня всего лишь неверной женой, забравшейся в постель к Акколону ради удовлетворения похоти..." Моргейна расплакалась от ярости; она до сих пор чувствовала на руках и груди прикосновение горячих рук Аваллоха. Теперь, рано или поздно, но ее обвинят в измене, и даже если Уриенс поверит ей, за ней станут следить. "Впервые за столько лет я познала счастье - и вот все пошло прахом..."
Ну что ж. Солнце встает, скоро начнут просыпаться домочадцы, и ей нужно будет распределить между ними сегодняшнюю работу. Есть ли у Аваллоха что-либо, кроме догадок? Уриенс пока что остается в постели, значит, сегодня Аваллох не решится побеспокоить отца. Ей нужно сделать новый лекарственный отвар для раны Увейна. И еще нужно будет вытащить у него корни сломанных зубов.
Увейн любит ее - и уж конечно, он не станет прислушиваться ни к каким обвинениям Аваллоха в ее адрес. Моргейна вспомнила слова Аваллоха: "Кто это был, Акколон или Увейн? Или оба сразу?" - и ее снова захлестнула вспышка бешеного гнева. "Я была Увейну родной матерью! За кого Аваллох меня принимает?!" Неужто при камелотексом дворе и вправду ходят слухи, будто она вступила в кровосмесительную связь с самим Артуром? "Но как же я тогда смогу заставить Артура признать Гв-диона своим сыном? Да, наследник Артура - Галахад, но мой сын тоже имеет право на признание, как и королевская кровь Авалона. Но чтоб добиться этого, нельзя допускать, чтобы мое имя оказалось связано еще с каким-нибудь скандалом, чтобы поползли сплетни, будто я сплю со своим пасынком..."
Моргейна невольно удивилась сама себе. Некогда она впала в ярость и отчаянье, узнав, что носит сына Артура; теперь же это казалось ей чем-то совершенно незначительным. В конце концов, тогда они с Артуром не знали, что приходятся друг другу братом и сестрой. Но Увейн, хоть их и не связывали кровные узы, был Моргейне роднее Гвидиона; она вырастила этого мальчика...
Ну что ж, пока что с этим ничего нельзя поделать. Моргейна отправилась на кухню и выслушала жалобы повара на то, что грудинка вся закончилась, что кладовки почти пусты и что он не знает, чем кормить вернувшихся домой сыновей короля.
- Что ж, значит, нам придется сегодня отправить Аваллоха на охоту, сказала Моргейна и окликнула поднимавшуюся по лестнице Мелайну - та приходила, чтобы взять утреннее питье для своего мужа, подогретое вино.
- Я видела, как ты разговаривала с Аваллохом, - сказала Мелайна. - Что он тебе сказал?
Она слегка нахмурилась, и Моргейна, прочитав ее мысли - с такой глупой женщиной, как Мелайна, это не составляло никакого труда, - поняла, что невестка боится ее и одновременно негодует. Разве это справедливо, что Моргейна до сих пор стройна и красива, а она, Мелайна, располнела и расплылась от родов, что волосы Моргейны так красиво блестят, а ей из-за возни с детьми некогда даже причесаться и заплестись как следует?
Моргейна постаралась пощадить чувства невестки, но сказала чистую правду:
- Мы говорили об Акколоне и Увейне. Но кладовки опустели, и Аваллоху придется съездить на охоту. Пускай привезет кабана.
А затем ее память словно бы пронзила вспышка молнии, и Моргейна вновь услышала слова Нинианы: "Акколон должен наследовать отцу" - и свой собственный ответ... Мелайна удивленно уставилась на Моргейну, ожидая, когда же та договорит, и Моргейна поспешила взять себя в руки.
- Передай, что ему нужно съездить добыть кабана - хорошо бы прямо сегодня. В крайнем случае, завтра. Или мы слишком быстро прикончим остаток муки.
- Конечно, передам, матушка, - сказала Мелайна. - Он только рад будет любому поводу куда-нибудь поехать.
И хотя в ее голосе прозвучало недовольство, Моргейна поняла: невестка рада, что не случилось чего-нибудь похуже.
