Джи окинул взглядом особняк и вернулся в деревянное бунгало с пустым ведром. Захлопнул дверь. Ключ в очередной раз выскочил из замочной скважины и упал на пол.
Не торопясь, Джи отнес ведро в угол и поставил его на старое место. Сразу же стало слышно позвякивание металла, по дну ведра застучали капли воды.
Джи подошел к шкафчику для посуды и, открыв одну из дверец, принялся шарить в нем в поисках свечи и спичек. Нашел их; нащупал подсвечник с наполовину обгоревшей свечой и коробок. Осторожно чиркнул спичкой, прислушиваясь к тому мягкому шуршанию, которое издавала ее головка, прикасаясь к коробку, и перенес крошечное пламя к черному фитилю свечи. Когда фитиль наконец загорелся, Джи, не переставляя подсвечник, принялся собирать в шкафчике все, что требовалось для заварки чая. В свой маленький чайник он насыпал пригоршню сухих чаинок из зеленого пакета, добавил к ним немного концентрированного молока из жестяной банки, на верху которой были пробиты две дырки. Взяв металлическую кружку, Джи погрузил ее в ведро, наполнявшееся водой, и, зачерпнув жидкость, вылил ее на заварку и концентрированное молоко. Потом проделал все это еще раз, вытер со дна чайника капли воды и поставил его на печку-примус. Достал подсвечник из шкафчика для посуды, закрыл дверцы и вернулся в кресло, прихватив с собой металлическую кружку.
Самые разнообразные шумы и звуки слышны были в комнате деревянного домика. Часть из них, должно быть, производил ветер, натыкавшийся на своем пути на какие-нибудь препятствия. Часть, должно быть, дождь. Капли падали на стекло окон, слегка постукивая; попадавшие на стены постукивали чуть громче; и глухо ударяли по рубероиду попавшие на крышу. Течь в углу также вносила свою лепту в общий хор, заставляя позвякивать металл ведра или всхлипывать воду. Старый бук продолжал скрести и шуршать своими ветвями по задней стене бунгало. Позже к этому многоголосию присоединилось еще что-то. Поначалу оно казалось лишь отзвуком или призвуком чего-то старого, давно звучащего, но Джи знал заранее, что это появится, и теперь ждал, когда этот новый звук усилится. Так и получилось. Нечто шумело все сильнее и сильнее. Что очень утешало Джи.
Как бы аккомпанируя общему хору, запела, зашипела струйка пара, вырывавшаяся из носика чайника, — носик был надтреснут, так что в сумерках, при неровном свете свечи походил на раскрытый клюв птицы. И шум, и производившая его струйка пара постепенно менялись: первый становился сильнее, громче и назойливее, вторая уплотнялась, удлинялась и тем самым удлиняла носик на несколько сантиметров — так казалось в сумерках, — а затем теряла форму и превращалась в обычное облачко пара.
Какое-то время Джи не подавал никаких признаков того, что он слышит и видит все эти «демонстративные проявления готовности». И только когда крышка чайника стала своего рода показателем давления, выросшего до такой степени, что пар начал выталкивать ее из чайника и принуждал к подпрыгиваниям и позвякиваниям, Джи зашевелился. Сняв чайник с керосинки, он перелил часть его содержимого в кружку, затем поставил его на пол у правой ноги, чтобы впоследствии было удобно взять его и снова наполнить кружку.
Процесс кипячения занял довольно много времени. Но Джи не торопился ни тогда, ни теперь, когда медленно отхлебывал неподслащенное содержимое из кружки. Наконец, выпив все налитое в нее, он наполнил ее еще раз чаем из чайника. И хотя к этому моменту все уже остыло, он пил вторую порцию не быстрее, чем первую.
Джи сполоснул металлическую кружку в ведре, которое к этому времени уже наполовину наполнилось водой, и поставил назад, в шкафчик для посуды, рядом с зеленым пакетиком с заваркой и банкой с концентрированным молоком. Освежил дождевой водой лицо и руки, зачерпнул ее из того же ведра. Несколько капель сорвалось с крыши и упало на его волосы, прямо на макушку, за то время, что Джи стоял, склонившись в углу, под дыркой в рубероиде.
Подхватив ведро за ручку, он подошел к двери и распахнул ее. Ветер и дождь снова ударили в лицо. Джи сжал ведро в руках и выплеснул воду из него в сторону от ступеньки. Потом вошел в бунгало и хлопнул дверью, стараясь закрыть ее как можно плотнее. Поскольку иногда в неспокойные и ненастные ночи резкие порывы ветра ударяли в дверь с такой силой, что она открывалась.
Поместив ведро в угол, Джи пошел в другой конец комнаты и там сел на кушетку. Развязал шнурки и принялся стягивать ботинки. И вдруг слабое, почти незаметное изменение света заставило его взглянуть в ближайшее к кушетке окно.
С этого места, где Джи сейчас сидел, можно было увидеть, глядя в заливаемое дождем стекло, только ничего не говорящий, голый, темный западный угол особняка и неясные очертания садовых растений под ним. Но когда Джи встал и подошел к окну, в поле его зрения попало маленькое полукруглое окно комнаты, где он никогда не был, — комнаты, в которой спал мистер Мери. Это окно в данный момент было освещено. Джи увидел, как к маленькому полукруглому окну кто-то приблизился.
Темный силуэт на фоне ярко освещенной комнаты. Уличный фонарь, стоявший по другую сторону кирпичной стены сада, подсвечивал появившегося в окне человека спереди, но блики, игравшие на стеклах и в пространстве между Джи и этим человеком, не позволяли рассмотреть черты лица и детали одежды. Человек широким жестом развел руки, и портьеры на маленьком полукруглом окне сошлись. Узкая полоска света какое-то мгновение еще была видна в верхней части окна, но быстро исчезла: портьеры расправили. После этого никаких изменений Джи уже не наблюдал. Он еще немного постоял, словно ждал еще чего-то.
— Еще один неплохой обычай.
Джи вернулся к кушетке. Стащил с себя брюки, сложил их заботливо на полу и улегся на свое ложе. Три одеяла лежало на кушетке. Он забрался под них, тщательно обернул ими ноги, с которых так и не удосужился снять чулок, подложил под голову руку и закрыл глаза.
Вода уже покрыла дно ведра, так что металлическое позвякивание сменилось похлюпыванием, которое производили капли жидкости, падающие в жидкость. Какое-то время Джи лежал, вслушиваясь в эти звуки.
Постепенно ведро наполнилось, вода полилась через край. Собралась в лужу и затем медленно потекла по полу в северо-восточном направлении. Деревянное бунгало стояло на десяти низких кирпичных столбиках, которые приподнимали его, оставляя пустое, не защищенное ничем пространство между землей и полом; некоторые из этих столбиков немножко осели, и весь домик получил легкий наклон в сторону угла, ближайшего к кирпичной стене сада, в которой и были сделаны коричневые ворота. Этого наклона как раз хватало для того, чтобы вода текла в одном направлении. Она и текла до передней стены бунгало, превращаясь возле нее в лужицу, дотягивалась до щели под дверью и вытекала в эту щель на улицу, исчезая в пустоту между порогом и деревянной ступенькой.
